Девять кругов любви. Рам Ларсин

жизнь. Он умен, честолюбив, несмотря на молодые годы, признан авторитетом в толковании Талмуда, и его ждет большая карьера. Я не могла принять такую жертву.

      – И вдруг ты встречаешь гоя… без должностей и званий, только с одним достоинством… голубой кровью в жилах.

      – Что? – не поняла Юдит.

      – Мой прадед был – как это? – дворянин, – фамильный подбородок Андрея надменно выпятился. – Вот визитная карточка… аристократа. На него можно вешать чайник. Где он у тебя? – Он усмехнулся. – А главное во мне… что я умею любить… как уже никто не любит. Мне кажется, я последний, кому это дано…

      И он снова пошел тем же опасным путем, где споткнулся однажды, – медленно приблизил губы к ее губам и почувствовал, что ее спина выгнулась, как струна, готовая оборваться, а на щеку упала слеза, сразу отрезвившая Андрея. Острая мысль заставила его остановиться.

      – Я боюсь… между нами не все ясно, – проговорил он, двигаясь неверными шагами вокруг растерянной девушки. – Может, ты сейчас со мной из-за того, что было в больнице? Это ошибка, я не могу воспользоваться ею. Клянусь: ты по-прежнему чиста… Там, в палате, я не видел ничего.

      Андрей остановился, обессиленный.

      – Мне теперь страшно и легко. Тебе известна правда, и твое решение будет свободным.

      Наступила неспокойная тишина.

      Гекко, ставший вдруг уныло серым, соскользнул на пол и спрятался в какой-то щели. Солнце медленно уходило из комнаты, уступая ее вечерним теням, которые непреодолимо ложились между Юдит и Андреем. Только сейчас он различил странный шум и глянул через дверь балкона. Внизу двое дюжих парней в белых халатах подступали к Нисиму, а тот беспомощно пятился от них, как затравленный зверь.

      – Извини!

      Андрей сбежал во двор, заваленный досками и кирпичом, потому что хозяин вечно что-нибудь достраивал в своих владениях.

      – В чем дело? – спросил Андрей.

      – Они из лечебницы, – произнес старик непослушным языком. – И с ними. Мой брат Хаим.

      Невдалеке маячил грузный детина, чем-то неуловимо похожий на Нисима, хотя был намного младше и – по бесконечной иронии природы – с лицом гладким, даже красивым.

      – Нечего беспокоиться, – угрюмо процедил он, – всего одна короткая беседа с психиатром.

      – Я нормален! – задыхаясь, крикнул старший брат. – Как пятьдесят лет назад. Когда нес тебя, больного. Через пустыню!

      – Вы никуда его не возьмете, – твердо заявил Андрей. – Это незаконно!

      – А ты кто такой? Ехал бы себе в Россию. Вот где соблюдают законы! – осерчал Хаим и кивнул санитарам.

      Тот, что был сильнее и выше, протянул руку к старику, но Андрей оттолкнул его назад. Начали подходить соседи, загораживая Нисима, а вверху, на балконе появилась Юдит. Трое непрошенных гостей совещались шепотом, потом санитары, не глядя ни на кого, пошли к белому фургону, ожидавшему на улице.

      – Ты пожалеешь об этом, Иван, – хрипло пригрозил Хаим.

      Проходя мимо временной подпорки, которая поддерживала недавно надстроенный карниз дома, он в досаде пнул ее сапогом – и тогда