Розовый обруч. Михаэль Косаник

был совсем иным, с локальными очагами в Юго-Восточной Азии. А далее медицинский и обычный туризм, экспорт мяса и стремление людей к экзотической кухне привели к распространению вируса по всему миру.

      ВМК разносился по организму почти моментально, проникая во все клетки и ткани. Притворяясь белком крови, вирус легко обманывал организм, крепясь сначала к красным кровяным тельцам, а затем встраивая свои гены в геном, переходит в латентную стадию, длившуюся годами, если не десятилетиями. С этого момента клетки организма автоматически создавали копии с уже имеющимся в них вирусом, из-за чего и происходило заражение только через кровь. Самое странное, что организм зараженного, точнее иммунитет, иной раз сам помогал вирусу проникнуть в клетки. Этот механизм давно еще описывали, но я впервые читал подобное. Ну да, я же не медик.

      Латентная стадия связана также с тем, что после внедрения чужеродных генов какое-то время не происходило иммунного ответа. Его запускали сильные шоковые состояния организма.

      Стресс после активации приводил к перверсиям иммунной системы, из-за чего у зараженного начинался неконтролируемый аутоиммунный некроз.

      Чаще всего вирус в течение нескольких месяцев приводил к глухоте, слепоте, остеопорозу, аутоиммунному бесплодию.

      Но некроз мог начаться в любом органе, и невозможно было определить заранее, где именно появится очаг. Все это могло проявиться как почти сразу (примером стала Эмма Грас, лишившаяся голоса из-за некроза связок), но болезнь могла ждать своего часа и годами, особенно если речь шла о маленьких детях, иммунная система которых еще не успевала сформироваться, ведь тогда был шанс на то, что организм не станет воспринимать клетки с копиями вируса как чужеродные.

      Теперь стало понятно, почему моему мужу доверили ребенка: с таким диагнозом девочке бы не удалось найти семью.

      Разве что «розовые» семьи брали таких детей под патронат, но из-за либерализации этим детям стало все труднее находить семьи. Даже фостеровские семьи, профессионально выполнявшие обязанности приемной семьи, не хотели иметь с ними дела!

      Вроде в таких случаях Фонд Грас даже выделял какие-то незначительные суммы в качестве вознаграждения для опекунов.

      Понять нежелание брать больных детей на воспитание можно – они как бомба замедленного действия. Неизвестно, сколько проживут. Да и общество будет избегать контактов как с ребенком, так и с родителями. Отчасти я бы с таким мнением согласился, но, читая далее, пересмотрел его.

      Из документов я выяснил, что, чем позже происходило заражение, тем больше был риск смерти инфицированного. Это было связанно с реакцией организма: вирус запускал необратимые изменения во всех тканях, в результате иммунитет воспринимал клетки тела как патогены и разрушал сам себя. Скорее всего, это связанно с тем, что организм взрослого уже сформирован, иммунитет тоже, а процесс обновления клеток достаточно неоднороден, как позднее объяснил мне лечащий врач дочери.

      Возраст девочки давал приличные