Розовый обруч. Михаэль Косаник

в Брумалтауне тоже хватает. Сара раньше считала, что ей все должны. Ну да, она же девочка. Тем более самая младшая среди детей в приюте. Привыкла, что ей все что-то дают или что-то для нее делают. Правда, узнав всю историю, я начал пересматривать свое отношение. Жизнь ее потрепала не меньше, чем нас. Подробностей не знаю, но вроде – две несчастные любви, аборт по медицинским показаниям и депрессия с последующим принятием очень сильных препаратов.

      Адриан не ожидал встретить ее, но так уж получилось. Сара осталась работать в детском доме, где они выросли, став полноценным сотрудником. При встрече она рассказала, что у них есть воспитанница, за которой никто не может и не хочет ухаживать. Даже предложила денег, если мой партнер какое-то время будет помогать этой девочке. Муж согласился ради платы. Это случилось как раз вскоре после переезда. Работу я тогда ещё не успел найти, и мы жили на оставшиеся небольшие сбережения после покупки дома и оформления всех бумаг.

      Так Адриан и познакомился с Риной. Она была очень плоха, со слов мужа. В полгода выглядела как новорождённая. Маленькая, слабая, худая. Орала сиреной, когда ее в первый раз взяли на руки. Словно сломали ей все кости сразу. При этом почти не реагировала на посторонних людей или какие-либо внешние раздражители: могла долго попискивать без причины, притом молча лежать долгое время после справленной нужды, могла долго проделывать одно и то же движение рукой или ногой, засовывала в рот края подушки и свои пальчики.

      Женщины избегали заботиться о ней, боясь заразиться. Сара рассказала, что приходилось искать добровольцев среди мальчишек-воспитанников, но им это не нравилось, и каждый норовил отказаться или сделать все из рук вон плохо. Волонтеров после наступления либерализации стало очень мало, их отправляли в места большего скопления больных. Туда, где в них действительно нуждались. Все, что мог сделать фонд в силу обстоятельств, – выделить небольшой бюджет на содержание и нужды больного ребенка. По этим причинам постоянного ухода Рина не имела, как и была лишена общения с кем-либо.

      Люди вокруг нее постоянно менялись, каждый раз бросая одну. Воспитанники, редкие няньки… Иногда приходили сотрудники ЗСЦ, но они ничего не делали. Только проверяли бытовые условия и уходили. Защитники не обязались заботиться о больном ребенке и лишь обещали помочь с поисками семьи.

      До того, как муж стал приходить, Рину держали взаперти в маленькой комнатушке. Ее боялись, как какого-то монстра. Сотрудницы и воспитанники обрадовались, что заботы можно переложить на кого-то ещё. Винить в подобном их было трудно. Никто не хочет получить смертный приговор.

      Первое время Адриану было очень тяжело из-за пронзительных криков Рины по поводу и без, но он понимал, что девочка не виновата в этом. Он даже хотел бросить это занятие в первый же день: так выматывало общение с Риной. Но, подслушав разговор сотрудниц, передумал. Тогда нашей дочери пророчили жить от силы в пару лет.

      Сара не обманула и в первый же день протянула деньги, но муж отказался от них. Ему было стыдно наживаться на горе ребенка.

      Понимая,