Розовый обруч. Михаэль Косаник

я также узнал, что вирусу нужны определенный химический состав и температура, чтобы существовать. Поэтому бытовым путем он не передается. Там что-то связано с pН-балансом и температурой окружающей среды. Поэтому сейчас почти не продается сырое мясо: скот все ещё переносит заразу, и, в отличие от человека, в крови животных вирус почти не отслеживается. А генетический анализ каждой свиньи, овцы, козы или коровы в мире – уж слишком дорогое и хлопотное дело. Да и нашествие кошкобелов в прошлом сделало свое дело, они ведь тоже отчасти заражали скот, питаясь отходами со скотобоен.

      Но из-за стигматизации зараженные дети всегда становились изгоями. Их жизнь даже при всех изменениях в законах была короткой из-за изоляции и отсутствия ухода. И это несмотря на заверения врачей, что с ВМК можно прожить и шестьдесят, и восемьдесят лет, пусть и на препаратах, почти полностью подавлявших иммунитет.

      Когда закончил знакомство с этими документами – от прочитанного стало тошно: Рина жила вопреки всему. Она уже сейчас столкнулась с предательством и жестокостью мира. И дальше ей предстояло прожить очень трудную жизнь, полную одиночества.

      Вспоминая проведенное вместе время, я проникался симпатией к ней: Рина заслуживала чего-то большего, чем казенной комнаты в больнице или приюте.

      Далее в отчете детектива шел краткий пересказ того, как же Адриан решился на удочерение, исходя из нескольких интервью, выписки со счетов, справок о работе на каких-то предприятиях, справок от врачей.

      За эти полгода любимый человек пережил настоящий ад, проходя комиссии врачей и психологов, собеседования с представителями опеки и пытаясь заработать хоть сколько-то денег на первое время. Решение завести ребенка для Адриана оказалось не просто прихотью, а очень сложным шагом.

      А я его ещё и не хотел поддерживать… Теперь я знал, почему он завел тот разговор больше полугода назад! И почему продолжал все это время.

      Дочитав последние строки заключения о перспективах развития и здоровья Рины, отпросился, обещав отработать часы позднее.

      Мне предстоял очень серьезный разговор.

      Глава 7

      Решение

      Эрик.

      Было около часа дня, когда добрался до вокзала. Он почти пустовал, давая возможность подумать по дороге домой.

      Помню, стоял на перроне в ожидании поезда, падал тяжелый влажный снег, от которого укрывал навес, а вокруг слышались гул объявлений и громкие и не очень голоса ожидавших вместе со мной немногочисленных пассажиров.

      Я долго взвешивал все, что узнал. На белых листах черными буквами зиял приговор маленькой девочке, которая чудом нашла дом. Лишать ее семьи – эгоистично и подло.

      Но ведь вирус неизлечим! На родителей больных детей из-за этого накладывалась большая ответственность! Слишком большая! Не говоря уже о том, что ни один врач не даст хоть сколько-либо долгосрочных прогнозов.

      Я не был уверен, что готов к подобному. Правда, вспоминая трогательные глаза Рины, все же старался