Сочинения. Василий Розанов

пальцев о стол: «Я люблю свою газету больше семьи своей (еще вскипев:), больше своей жены…» Так как ни денег, ни общественного положения нельзя любить крепче и ближе жены и детей, – то слова эти могли значить только: «Совместная с Россиею работа газеты мне дороже и семьи и жены». Это, т. е. подспудное в душе около этого восклицания, я и назвал «рыцарской часовенкой» журналиста).

* * *

      Русские, как известно, во все умеют воплощаться.[103] Однажды они воплотились в Дюма-fils. И поехал с чувством настоящего француза изучать Россию и странные русские нравы. Когда на границе спросили его фамилию, он ответил скромно:

      – Боборыкин.

* * *

      Самое важное в Боборыкине,[104] что он ни в чем не встречает препятствия…

      Боборыкина «в затруднении» я не могу себе представить. Всем людям трудно, одному Боборыкину постоянно легко, удачно; и, я думаю, самые труднопереваримые вещества у него легко перевариваются.

* * *

      Несу литературу как гроб мой, несу литературу как печаль мою, несу литературу как отвращение мое.

* * *

      Никакой трагедии в душе… Утонули мать и сын. Можно бы с ума сойти и забыть, где чернильница. Он только написал «трагическое письмо» к Прудону.[105]

      (Герцен).

* * *

      Прудон был все-таки для него «знатный иностранец». Как для всей несчастной России, которая без «иностранца» задыхается.

      – «Слишком заволокло все Русью. Дайте прорезь в небе». – В самом деле, «тоска по иностранному» не есть ли продукт чрезмерного давления огромности земли своей, и даже цивилизации, «всего» – на маленькую душу каждого.

      – Тону, дай немца.

      Очень естественно. «Иностранец» есть протест наш, есть вздох наш, есть «свое лицо» в каждом, которое хочется сохранить в неизмеримой Руси.

      – Ради Бога – Бокля!! Поскорее!!!

      Это как «дайте нашатырю понюхать» в обмороке.

      (в конке).

* * *

      Вся натура его – ползучая. Он ползет, как корни дерева в земле.

      (о Фл-м).[106]

* * *

      Воздух – наиболее отдаленная от него стихия. Я думаю, он вовсе не мог бы побежать. Он запнется и упадет. Все – к земле и в землю.

      (на полученном письме Уст-го).[107]

* * *

      Недаром еще в гимназии как задача «с купцами» или «с кранами» (на тройное правило) – не могу решить.

      Какие-то «условия», и их как-то надо «поставить»… «Ну их к ч-черту!!» – и с негодованием закрывал книгу.

      «Завтра спишу у товарища» или «товарищ подскажет». Всегда подсказывали.

      Добрые гимназисты. Никогда их не забуду. Если что из «Российской Державы» я оставил бы, то – гимназистов. На них даже и «страшный суд» зубы обломает. Курят – и только; да насчет «горничных». Самые праведные дела на свете.

      (с «горничными» – разное о них вранье, и самые

      маленькие

103

…во всем умеют воплотиться – ср. «воплотиться в душу семипудовой купчихи» (Достоевский Ф. М. Поли. собр. соч. Т. 15. С. 77).

104

Боборыкин Петр Дмитриевич (1836–1921) – писатель, вызывавший резко отрицательное отношение Розанова.

105

«трагическое письмо» к Прудону – письмо Герцена к П.-Ж. Прудону 26 декабря 1851 г. о гибели при столкновении пароходов матери и сына Коли (о том же в «Былом и думах», «Рассказ о семейной драме», VI, 2).

106

…об Фл-м – т. е. П. А. Флоренском.

107

Уст-го – А. П. Устьинский.