Раз ошибка, два ошибка… Дело о деревянной рыбе. Сильвия Макникол

говорит Рене.

      – Вы-чур-рыб-но, – говорит мадам Х. Она резко дует в свисток. – Мальчик, прекрати! Нельзя бить людей хоккейными клюшками.

      Мальчик не слушает мадам Х. Но её слышит воспитатель, который и разводит детей по разным углам.

      Сейчас у нас с Рене нет времени выяснять, куда пропала рыба. Надо отвести Пинга и Понга домой. Ещё я хочу переодеться перед школой, не идти же мне на учёбу в форме «Королевского выгула собак».

      Контейнеров с мусором для переработки стало больше, к ним приставили матрас и диван. Мы идём к дому Беннетов ещё медленнее, потому что собаки обнюхивают всё подряд.

      Я останавливаюсь у одной кучи с игрушечной кухней из пластика: с плитой, холодильником и шкафчиками.

      – Ой, у меня был такой набор! – От нечего делать я нажимаю на кнопки на плите, они загораются красным. – Нет! – Я отпихиваю Понга, как только он задирает длинную заднюю лапу.

      Мы идём дальше. Мимо снова трусит старик-бегун. Собаки заливаются лаем, а Рене здоровается:

      – Доброе утро.

      Он слегка касается кепки. Мы стоим на месте, чтобы у него было время отбежать подальше.

      – Я не понимаю, – говорит Рене. – Зачем он надевает куртку с этими шортами для бега?

      – Может, в ней спрятан кардиостимулятор? – предполагаю я.

      – Он не настолько стар – просто сгорбился от сидячей работы.

      – Откуда ты знаешь? – Сам не знаю, зачем я задаю этот вопрос. Рене всегда всё знает.

      – Мама наняла его, чтобы он помог Аттиле с портфолио. Раньше мистер Ковальски преподавал на факультете изящных искусств в Могавке. – Мы идём дальше к новой куче мусора. Рене останавливается. – Ой, посмотри, кто-то выбросил картину!

      У мусорного бака стоит картина в рамке. На ней изображён мальчик с кроликом на ферме в снегу.

      – Так жаль, мне она нравится, – говорю я. Но у меня нет времени на картину, в школу бы не опоздать.

      Мусоровоз тормозит прямо около нас. Собаки заливаются лаем, словно безумные. Водитель закидывает в кузов несколько газет и бутылок, а затем картон, перевязанный белой верёвкой.

      Собаки продолжают лаять.

      Предметы искусства, кухонные гарнитуры и матрасы пойдут в другую машину. Водитель запрыгивает обратно в кабину и опускает рычаг.

      Как только грузовик начинает раскачиваться, как папуас в ритуальном танце, Пинг срывается на ещё более отчаянный лай. Всё выглядит так, будто водитель активировал пищеварительную систему машины, и теперь грузовику надо утрамбовать поглощённую еду.

      Четвёртая ошибка в том, что мы отвлеклись на этот странный танец. Мы не должны спускать глаз с собак наших клиентов, чтобы всегда ограждать их от опасностей.

      День первый. Ошибка пятая

      Наконец грузовик снова трогается с места. Собаки резко стихают. Хорошо. До их дома – рукой подать. Они больше не машут хвостами, понимая, что развлечения закончились. У бунгало Беннетов я достаю ключи из кармана, открываю дверь и спускаю собак с поводка.

      Они резко опускаются на пол в