Раз ошибка, два ошибка… Дело о деревянной рыбе. Сильвия Макникол

в коем случае, – говорит констебль Юргенсен.

      Трой упирается лапами в мои ноги и виляет хвостом.

      – Прости, малыш, – говорю я и чешу ему за ухом.

      – Покажи, пожалуйста, что у тебя в другом кармане, – говорит констебль Уилсон.

      Моё лицо пылает, щёки становятся красными, как томатный суп. И что теперь?

      Я знаю, что должен был достать рыбу-меч и окуня, как только констебль Юргенсен упомянул «Поток мечты». Стоило сделать это ещё раньше. Как только я зашёл в кабинет, я должен был спросить, куда пропала рыба с ограды и показать те, что собаки подобрали на своём по пути.

      Но нет. Я медленно и нехотя достаю окуня и рыбу-меч именно сейчас.

      Рене быстро встревает.

      – Они были в пасти Пинга и Понга, когда мы вернулись домой. Мы понятия не имеем, откуда эти рыбы. – Она говорит так быстро, что даже я верю в то, что их она их украла. Трой взвывает и падает на пол.

      – Серьёзно? – говорит констебль Юргенсен. – Вы уверены, что они не подобрали их в комнате Аттилы?

      – Что? – визжу я. – Мы даже не заходили домой к Рене. В смысле зашли, но только в коридор на пару минут.

      – Так собаки подобрали их в коридоре? – спрашивает констебль Уилсон.

      – Нет!

      – Вы сказали, что не имеете ни малейшего понятия, где собаки подобрали рыбу. Теперь вы уверены в том, что это случилось не в доме Аттилы.

      – Потому что дома у них в пасти были заготовки, которые мы отвезли в школу Брюса Т. Линдли, – поясняет Рене. – Собаки стащили заготовки из сумки, которая стояла в коридоре.

      – Думаю, они подобрали разрисованные поделки у какого-нибудь мусорного бака в Данкастере, – говорю я. – Может, они вообще выпали из мусоровоза.

      – Ты не в курсе, есть ли у твоего брата оружие? – спрашивает констебль Юргенсен.

      – Нет. Конечно нет.

      – То есть ты не в курсе?

      – Нет. Я имела в виду, что у него точно нет оружия.

      – Почему ты так уверена в этом?

      – Я знаю своего брата. Он не жесток.

      – Но он рисует танки.

      – Так он выражает протест против войны.

      Констебль Уилсон шепчет что-то констеблю Юргенсену на ухо. Тот кивает в ответ.

      – Хорошо. На этом всё. Но скажи Аттиле, что нам надо увидеться с ним, чтобы задать пару вопросов.

      – Может, вам лучше поговорить с мадам Х? – говорит Рене. Седьмая ошибка. Чем больше спорит Рене, тем более очевидным становится то, что Аттила причастен ко всему этому.

      – Мы уже поговорили с ней, – отвечает констебль Уилсон.

      – Мы с вами свяжемся, – говорит констебль Юргенсен, а затем машет рукой на прощание.

      – Пока, детки, – добавляет констебль Уилсон, улыбаясь, будто она всё ещё на нашей стороне.

      День первый. Ошибка восьмая

      – Зачем ты сказала им допросить мадам Х? – спрашиваю я на выходе из кабинета. – Она любит и детей, и собак. Очень милая женщина.

      – Потому что она сказала, что ненавидит эту рыбу. На ней огромное пальто, а ведь ещё даже не холодно.

      – Думаешь,