Акулы из стали. Ноябрь. Эдуард Овечкин

ее времена подавали два так называемых, «кунга» (грузовой автомобиль с будкой для людей), и если в них располагаться как положено, то вмещали они тридцать два человека, а куда остальным ста тогда деваться (а им же тоже домой хочется), то никого не волновало. Если «как положено» и набить остальную будку людьми стоя – то сорок пять, а если в два яруса, с посадкой друг другу на колени, то умудрялись утрамбовываться до шестидесяти четырех, и все равно не помещались, но на крышу водители не пускали. И, как ни крути, остальным приходилось идти пешком, но шестьдесят четыре выглядело при этом намного справедливее, чем сорок пять.

      – А ты все равно не наваливайся! – принялся поучать штурмана Костик. – Вон, за трюмного хлястик хватайся!

      – Да он у него маленький и хлипкий, оторву еще!

      Трюмный не слышал, о чем речь, но не огрызнуться не мог и, просунув голову себе в подмышку, выдал:

      – Да мой маленький тебе в рот не влезет!

      – Видали? – спросил штурман. – Дикий народ, дети казематов, мазуты, ветоши и перегретого пара, а не терпят грубого к себе отношения, изнежившись на наших выях! А вы говорите – за хлястик!

      «Тещиным языком» назывался длинный, извилистый участок дороги, который полого шел на подъем, и перегруженные машины зимой преодолевали его натужно, с трудом, едва не валясь в кюветы.

      – Мне, понимаешь, и самому этих денег может не хватить, вот что я скажу тебе, Шуруп. Так-то денег мне не жалко, зачем они мне, но надо же свести концы с концами!

      – А что у тебя не сводится?

      – Ну давай считать.

      – Давай.

      – Смотри, во-первых, хочу себе шинель новую справить.

      – Зачем? Твоя же еще довольно новая, ей всего сколько, лет шесть?

      – Э нет, брат, это не моя. Свою я в том году решил просушить на УРМ[7], когда начхим с него крышку снял и сигареты там сушил, повесил сверху, забыл, вспомнил – дыра. Начхим мне свою запасную тогда выдал, а она не его, а прошлого начхима, а у того откуда взялась, то уже никто не помнит. Она вон протертая уже вся, нитки на локтях белеют, что стыдно и позорно, сам понимаешь.

      – А получить готовую на складе?

      – Если бы на складе даже и были шинели, а не одни пуговицы и шнурки, то я тебе Газманов, что ли, в таком позорище ходить? Я нормальную хочу, взрослую, а не модельерскую! Сукно у меня есть…

      – Обращайся еще, – хмыкнул штурман.

      – Не вопрос. А вот за пошив заплатить надо чем-то, кроме обещаний.

      – Логично. На шинель откладываем. Во-вторых?

      – Во-вторых, надо в прокат деньги за холодильник отнести.

      – Зачем?

      – Ну, для разнообразия, хоть сколько-то. Дальше. За квартиру заплатить…

      – Что-то много разнообразий за раз – нет?

      – …хотелось бы в этом месяце, но, пожалуй, нет. Олегу должен, надо бы отдать, но можно и не отдавать, в принципе.

      – Не, Олегу надо отдать, у него же жена вот-вот рожать будет!

      – Верно, а я чуть не забыл. Вот, значит, Олегу отдам, получается, а Владу и Шовкату пока нет. Фуражку мне из Севастополя Петя привез, парадную, надо бы рассчитаться.

      – Все

7

УРМ – устройство регенерации морское.