Вечная мерзлота. Виктор Ремизов

Вот это гость! Галя, это Сан Саныч Белов, у нас койки в общаге рядом стояли!

      Галя, симпатичная, с большим животом опять кивнула и засмущалась, принимая кульки Белова. Комнатка была такая маленькая, что Сан Саныч слегка опешил. Конечно, он видел и не такую тесноту, его соседи по Игарке в двадцатиметровой комнате жили три семьи – шестнадцать человек… но там у людей были стены, а здесь – брезент, и так тесно!

      – Это ненадолго, – увидел Петя растерянность однокашника, – осенью восемнадцать домов, целую улицу сдают, правильно, Галя? Нас, как беременных, обещали в первую очередь. – Петя был навеселе.

      Белов вежливо улыбался. Они с Петей сидели на деревянном топчане, застеленным матрасом, на нем, видно, и спали они с Галей. Небольшой столик под окном, тоже самодельный, Галя резала колбасу, сидя на сундучке. Рядом с ней, у входа стояла фабричная детская кроватка, в которую пока были сложены разные недетские вещи. Галя встала, виновато извиняясь, протиснулась между Беловым и кроваткой и вышла в коридор. Потолка у комнатки не было, он был общий – косая крыша палатки, утепленная войлоком.

      – Давай тяпнем, чего ты? Ни у Гальки, ни у меня вообще ничего не было! И в пароходстве ничего не обещали, а здесь – осенью, максимум – к новому году – своя комната! Первое время – десять метров, потом расширят! – Петя разлил коньяк. – Давай, за встречу! Мы с ребятами уже сообразили по случаю законного выходного.

      Выпили, закусили колбасой.

      – Тут снабжение намного лучше, чем в Игарке. – продолжал хвастаться Петя, – И зарплаты, и полярка[62]! Во! – Он, повозившись, достал откуда-то из-под топчана толстую пачку[63] денег, завернутую в наволочку. Девать некуда!

      – Я в следующем году на «Полярном» на Турухан собираюсь, – перебил его Сан Саныч, – Поднимусь?

      – Весной – нормально, летом – бесполезно с твоей осадкой! Там сейчас «Красноярец» работает с брандвахтой, временные знаки ставят до Янова стана.

      – А баржи какие таскаете?

      – Да какие баржи?! Па́узки[64]! А комаров, я тебе скажу, там! И все вот такие!

      Вся их огромная палатка, в которой помещалось человек пятьдесят или даже больше, гудела как улей – разговаривала, смеялась весело, где-то грубый мужской голос нетрезво выговаривал жене, ребенок плакал. Радио на столбе передавало новости. Какая-то невидимая хозяйка жарила на буржуйке картошку с луком и его запах доставался всем. Где-то недалеко запели красиво.

      – Это через два палатки, в тридцать пятой… такие хохлы певучие подобрались – радио не надо! – пояснил Петя, нетвердой уже рукой разливая коньяк.

      Галя помалкивала и смотрела в мутное окно из оргстекла. Солнце уже село, за окном серели летние сумерки.

      – Непривычно после города? – обратился к ней Сан Саныч. – Не скучно?

      – Нет, – скромно улыбнулась Галя, и преданно посмотрела на Петра.

      – Какая скука?! Я все время на катере, она одна на хозяйстве.

      – Зэки

62

Полярная надбавка к зарплате выплачивалась по широте – в Ермаково она была 10 % за каждый год работы – то есть через десять лет работы в тех условиях человек получал два оклада. В Дудинке 10 % добавлялись каждые полгода. У заключенных никаких надбавок не было.

63

Деньги в те годы были большого размера, в пол тетрадного листа.

64

Па́узок – небольшое плоскодонное судно для мелководья или перевалки грузов с больших судов.