Вечная мерзлота. Виктор Ремизов

пахло свежими стружками, вставляли окна в коридоре, но на дверях уже были приколочены таблички. Белов нашел «Отдел водного транспорта» и, постучав, вошел.

      Через сорок минут он, довольный, сбегал по широкому крыльцу – его срочно отправляли в низовья. Даже продуктовые деньги выдали на два месяца вперед. Диспетчер оказался толковым интеллигентным дядькой не из местных. Расконвоированный, похоже…

      Беловы имели отдельную комнату в длинном бараке. Вход в него был с торца, сразу направо была общая кухня, Белов поздоровался с соседкой, стоявшей у плиты.

      – Ой, Сан Саныч, ты откуда? – удивилась жена знакомого капитана, выглядывая в коридор. – Моего там не видел?

      – Не видел, Катя… Я из Ермаково!

      Зинаида спала крепко, не услышала, как он открыл дверь. Приподнялась испуганно и недовольно на локте и, увидев Белова, улыбнулась смятым лицом:

      – Александр Александрович! Явились, не запылились! – Зина сладко зевала, улыбалась, раскрывая объятья, и Белов запер дверь на крючок.

      – Ой-й, – Зина сладко потянулась и, заголяясь, подвинулась к стенке. Белье на ней было прозрачное. Незнакомое. Ее призабытые запахи кружили голову.

      Потом Белов сидел в одних трусах на кровати, гладил гладкое бедро жены и быстро рассказывал, как ему сегодня повезло с начальством и что он завтра, крайний срок послезавтра уходит в низа́.

      – Поедем со мной?! – Белов решительно смотрел на Зинаиду. – Ты знаешь, какой там Енисей?! Пятьдесят километров, берегов не видно! А?! Рыбы всякой, зверья… Поедем!

      – Ну, Са-аня, ну что я там буду делать? Повариху хочешь из меня… – она изогнулась, как кошка, одной рукой ухватилась за спину мужа, другой ловко и бесстыдно залезла в черные семейные трусы Сан Саныча. – Только приехал и уезжаешь!

      Белов ойкнул, схватил ее за руку и глянул на окно, завешенное простыней. Зинаида была ненасытная, и от этого ему еще больше хотелось забрать ее с собой… Она не дала ему говорить.

      Потом пили чай, у Зины были московские конфеты и совсем не было еды в доме. Даже сахару не нашлось. Белов оставил ей денег и пошел на берег. Вскоре исчезла и досада на жену. Он широко шагал, представляя, что уже завтра может уйти в просторы Енисейского залива.

      Навстречу вели большой этап. Охранники шли по тротуарам, зэки – пятерками по разъезженной за зиму деревянной мостовой. Из нее местами проступала и хлюпала грязь, где-то поломались и задрались доски. В первом ряду, слегка рисуясь, шли козырные. Одеты каждый на свой лад, в хороших сапогах, свитерах или пиджаках. Только у одного под мышкой был небольшой кожаный чемоданчик – «балетка», остальные шли с пустыми руками. И все в прическах, крайний справа, ближний к Белову, был с длинной, падающей на глаза челкой. Белова всегда завораживал вид таких колонн, он отошел в сторону и остановился.

      При виде зэков у него всегда возникало безотчетное чувство опасности, он злился на себя, потому что никогда не знал, как себя с ними вести. Особенно с блатными.