Вечная мерзлота. Виктор Ремизов

без меня… Иди проверь бабушку… – Ася подтолкнула Севу из кухни.

      Нина выглянула в коридор, поставила миску с мясом под кран и открыла воду.

      – Мой тоже, как напьется, такое, дурак порет, видел я их, орет, на фронте! – Нина говорила почти беззвучно, одними губами. – А с Клавкой поговори, она хоть и шалава деревенская, а помочь может. В ресторанах сотни просиживает со своим…

      Хлопнула наружная дверь, женщины замолчали, Ася по знакомому пыхтению поняла, что разувается Коля, поблагодарила за мясо и пошла в комнату.

      – Мам, можно я к Сашке пойду, ему гитару купили…

      – Ты трико порвал! Коля! – Ася повернула его спиной, проверяя с другой стороны.

      – Я сам зашью, ерунда… Тренер сказал, на первенство района меня поставит…

      – Снимай, зашью, и не забывай, пожалуйста, у тебя больше ничего спортивного нет.

      – Я помню. Где взяла мясо? – Коля понюхал кость.

      – Я сегодня печатать иду в театр, ты сможешь там поиграть!

      – Мам, я Сашке обещал, он нот не знает… не хочу я на фортепьяно…

      – Николай! – раздался неожиданно громкий голос из-за ширмы.

      – Да, баб! – Коля зашел к ней.

      – Твой отец был блестящий пианист! С Обориным, с Шостаковичем играли в четыре руки! Ты это понимаешь?!

      – Баб, ты это говорила! Я просто хочу на гитаре…

      – Не перебивай! – Наталья Алексеевна помолчала. – Мать твоя тоже замечательно играла… Ты – внук профессора Консерватории, наконец! Я не понимаю, почему тебе не стыдно?! Собирайся и иди с матерью, в Вахтанговском хороший инструмент!

      Коля громко и тяжело вздохнул и вышел из-за ширмы.

      – И не вздыхай! Музыка – это прекрасно! А от футбола у тебя вылетают мозги! Как это можно, биться головой о мяч! А главное – зачем?!

      11

      Игарская протока была чистой ото льда, у пристаней и на рейде стояло немало судов. «Полярный» медленно двигался к пристани Енисейского пароходства, гудками здоровался по дороге. Небольшой портовый буксир «Смелый» маневрировал с двумя длинными баржами. Баржи были порожние, высоко стояли над водой, пароходик мелким муравьем суетился возле. Всю прошлую навигацию отработал Белов подменным капитаном в Игарском порту. На этом вот «Смелом». Загудел длинно, приветствуя товарища.

      Сразу за пристанью пароходства стояла трюмовая баржа «Ермачиха», построенная специально под заключенных. Их как раз и разгружали. Темно-серая река из людей лилась из широкого носового люка на берег, и медленно, нарушая закон всемирного тяготения, текла в гору.

      На рейде стояла ее родная сестра, деревянная, почти стометровой длины и широкая, баржа «Фатьяниха». Внутри баржа была огромной тюремной камерой – трюм без переборок, вдоль бортов и посередине – сплошные нары в три и четыре яруса – «Фатьяниха» вмещала несколько тысяч человек. Сейчас она была пустая – трюмы распахнуты, бойцы без оружия завтракали на палубе возле шкиперского домика, кормили собак.

      Белов переоделся и направился в город.

      Было около восьми, он поднимался