Неподобающая Мара Дайер. Мишель Ходкин

считает его забавным.

      Я ухмыльнулась. Джозеф был прав.

      Я повернулась и снова уставилась на Крек, которая подалась вбок на дюйм-другой в ответ на угрозы Даниэля. Я потянулась к пауку бумажным полотенцем, но невольно отпрянула. Уже минут десять я периодически повторяла эти движения: тянулась и отдергивала руку. Мне хотелось выгнать Крек на волю, убрать из нашей кухни и проводить туда, где в изобилии имелась кровь мириад летающих насекомых. Иными словами, на наш задний двор. Но, похоже, я была не в состоянии выполнить эту задачу. Однако я была слишком голодна и хотела съесть свой банан. Я снова потянулась к пауку – моя рука застыла на полпути.

      Даниэль мелодраматически вздохнул, сунул чашку в микроволновку, нажал несколько кнопок, и поддон начал вращаться.

      – Ты не должен стоять перед микроволновкой, – сказала я Даниэлю, который не обратил внимания на мои слова. – Не то получишь опухоль мозга.

      – Это факт? – спросил он.

      – А ты хочешь выяснить?

      Даниэль внимательно посмотрел на мою руку, все еще протянутую к Крек, – руку, которую словно парализовало.

      – При таком неврозе ты найдешь любовь только в телефильме.

      – Может быть, зато я буду без опухоли мозга. Разве ты не хочешь быть без опухоли мозга, Даниэль?

      Он сунул руку в шкаф и вытащил зерновой батончик.

      – Вот, – сказал он, швырнув шоколадку мне, но в последнее время я до полудня была просто ни на что не годной.

      Батончик со стуком упал на стол рядом со мной. Крек торопливо засеменила прочь, и я потеряла ее из виду. Даниэль схватил ключи и не спеша направился к передней двери. Я последовала за ним на слепящий солнечный свет, так и не позавтракав.

      – Ну же, – с деланой жизнерадостностью сказал он, огибая ящериц, шнырявших по выложенной плитками дорожке нашего нового дома. – Не говори, что тебя не восторгает мысль о предстоящем первом дне в школе… Очередной.

      – Интересно, в Лорелтоне сейчас идет снег?

      – Наверное.

      Я обожгла руку, взявшись за ручку дверцы «Хонды» Даниэля. Как раз когда я подумала, что жарче просто не может быть, я очутилась в машине и поняла, что ошибалась. Я подавилась раскаленным воздухом и, брызгая слюной, жестом попросила Даниэля опустить окно. Он включил на полную мощность кондиционер.

      Мы переехали во Флориду всего месяц назад, но я бы не узнала свою старую жизнь, даже если бы ее поставили передо мной для опознания. Я ненавидела Флориду.

      – Знаешь, мама собиралась сегодня сама отвезти тебя в школу.

      Я застонала. Я не хотела играть нынче утром в пациента. Вообще-то я не хотела играть в него в любое утро. Я подумывала, не купить ли маме вязальные спицы или набор акварели. Ей требовалось хобби, которое не заключалось бы в том, чтобы висеть у меня над душой.

      – Спасибо, что вместо этого меня везешь ты. – Я встретилась глазами с Даниэлем. – Правда, спасибо.

      – Да без вопросов, – ответил он, сверкнув дурацкой улыбкой.

      Потом он свернул на межштатную автомагистраль[9], вклинился в плотный поток. Брат провел значительную

9

Межштатная автомагистраль – автомагистраль в Соединенных Штатах Америки. Проходит по территории пятнадцати штатов, в том числе немного южнее центра города Майами во Флориде.