Неподобающая Мара Дайер. Мишель Ходкин

спросила я, потому что должна была задать этот вопрос, хотя уже поняла, каким будет ответ, при одном лишь взгляде на лица родителей.

      – Они не выжили, – медленно проговорила мама.

      Этого не происходило. Этого не могло происходить. Что-то скользкое и ужасное начало подниматься к горлу.

      – Как? Как они погибли? – ухитрилась выговорить я.

      – Здание рухнуло, – спокойно проговорила мама.

      – Как?

      – Это было старое здание, Мара. Ты же знаешь.

      Я не могла говорить. Конечно, я знала. Когда отец, закончив юридический факультет, переехал в Род-Айленд, он представлял семью мальчика, которого завалило в этом здании. Мальчик погиб. Даниэлю запрещалось туда ходить. Хотя не то чтобы мой идеальный старший брат когда-нибудь туда сунулся. Не то чтобы я когда-нибудь туда сунулась. Но по какой-то причине я все же это сделала. С Рэчел, Клэр и Джудом.

      С Рэчел. С Рэчел.

      Мысленным взором я вдруг увидела, как подруга храбро входит в детский сад, держа меня за руку. Как она выключает лампы в своей спальне и рассказывает мне свои секреты, после того как выслушала мои.

      У меня даже не было времени, чтобы уяснить смысл слов «Клэр и Джуд – тоже», потому что имя «Рэчел» заполнило все мои мысли. Я почувствовала, как по моей горячей щеке скатилась слеза.

      – Что, если… Что, если ее тоже просто завалило? – спросила я.

      – Милая, нет. Их искали. И нашли…

      Мама замолчала.

      – Что? – потребовала я пронзительным голосом. – Что нашли?

      Мама рассматривала меня. Изучала меня. И ничего не говорила.

      – Скажи мне, – почти истерически потребовала я. – Я хочу знать.

      – Нашли… останки, – неопределенно проговорила мама. – Они мертвы, Мара. Они не выжили.

      Останки. Части тел, имела она в виду.

      В животе моем колыхнулась тошнота. Хотелось чем-нибудь заткнуть желудок. Я пристально уставилась на желтые розы от матери Рэчел, потом крепко зажмурилась и поискала в голове воспоминания, любые воспоминания о той ночи.

      Почему мы туда пошли. Что мы там делали. Что их убило.

      – Я хочу знать все, что случилось.

      – Мара…

      Я узнала умиротворяющий тон и сжала в кулаках простыни. Мама пыталась меня защитить, но вместо этого мучила.

      – Ты должна мне рассказать, – умоляюще сказала я.

      Горло мое было словно забито золой.

      Мама посмотрела на меня стеклянными глазами. Лицо ее было лицом убитого горем человека.

      – Хотелось бы мне, чтобы я могла рассказать тебе, Мара. Но ты единственная, кто знает.

      3

      Кладбище Лорелтона, Род-Айленд

      Солнце отражалось от полированного красного дерева гроба Рэчел, слепя глаза.

      Я пристально смотрела на этот ящик – пусть свет иссушает мои роговицы – и надеялась, что придут слезы. Я должна была плакать. Но не могла.

      Но все остальные могли и плакали. Люди, с которыми она даже никогда не говорила, люди, которые ей не нравились. Здесь было множество народу из школы, и все заявляли, что имеют право на частицу Рэчел. Были все, кроме Клэр и Джуда. Их поминальная служба прошла днем.

      День