Истории дождя и камня. Инга Лис

их лейтенант вернулся, и не расслабляются.

      Примерно как-то так.

      Но потом гасконец вздохнул и прислонился к стойлу.

      Стоп, сказал сам себе, ты опять лукавишь. Можно подумать, весь этот месяц и особенно по дороге обратно ты думал исключительно о караулах или об осаде дурацкой гугенотской крепости. Да ты даже о поручении кардинала забыл, хотя оно, как раз, может стоить тебе жизни.

      Нет, ты думал о Жаке д’Эстурвиле – неужели и сейчас станешь оттягивать вашу встречу под какими-то смешными предлогами?

      Нет, не стану, но может… уже и говорить не с кем?

      Может, за этот месяц кадет действительно перевёлся в другой полк?

      Или вообще уехал домой?

      Нет, вряд ли.

      Конечно, Шарль очень плохо знает мальчишку, но сам же рассказывал Пьеру, что упрямства и храбрости тому не занимать, а это значит…

      Он ждёт моего возвращения, и нам всё равно придётся объясниться.

      А я чертовски боюсь этого разговора.

      Ладно, сказал себе лейтенант, возвращаясь к прерванному занятию, поживём-увидим. В конце концов, время до завтра ещё есть.

      …

      Однако Шарль снова ошибся.

      Не успел он закончить с конским крупом и перейти к ногам, как двери конюшни распахнулись, и на пороге возник д’Эстурвиль – растрёпанный, без шляпы и в расстёгнутом камзоле.

      – Д’Артаньян! – произнёс он, улыбаясь во весь рот. – Чёрт, вот как чувствовал, что застану вас именно здесь!

      Гасконец выпрямился и медленно обернулся.

      – Здравствуйте, – сказал, искренне надеясь, что его голос звучит ровно. – Вы караулили меня, что ли?

      – Почти, – как Жак ни старался, а всё не мог согнать улыбку с лица. – Вы же на месяц уехали – это все знают. Вот я и подсчитал примерный день вашего возвращения…

      Он запнулся, а потом взглянул растерянно:

      – У меня очень дурацкий вид, да?

      – Немного, – юноша позволил себе улыбнуться краем рта. – Но вам идёт.

      Д’Эстурвиль хмыкнул, однако затем вдруг стал совершенно серьёзен:

      – Пускай. Главное, что вы вернулись.

      Помолчал и всё-таки добавил, не сводя глаз со своего командира:

      – Я… еле дождался, честно. Мне всё казалось, что этот месяц никак не закончится.

      Шарль не ответил. Едва только кадет появился на пороге, он запретил себе даже двигаться, потому что чувствовал: ещё чуть-чуть, ещё одна такая улыбка или, не дай бог, прикосновение – и он потеряет над собой контроль.

      Смотрел на молодого лионца, чувствуя, как в глубине души зарождается какой-то тёплый, трепещущий комок и волной разливается по всему телу.

      Он вдруг ясно понял, до чего же соскучился.

      Понял, что действительно уже давно думает именно о своём протеже, а не о Жаке из Артаньяна, на которого тот так удивительно похож.

      И вместе с тем, он совершенно не ожидал, что настолько обрадуется мальчишке.

      И близко не подозревал, что желание прикоснуться к нему, пусть даже под самым смехотворным