Господин военлет. Анатолий Дроздов

I. Невысок, лицо учителя сельской школы. Ему бы в такой должности и пребывать – возможно, спас бы семью. Ладно, сам сгинул вместе с немкой своей отмороженной, так ведь дети! Больной мальчик и четыре девочки – юные, не целованные. А их – штыками!..

      Николай останавливается напротив меня. Грустные, усталые глаза.

      – Вольноопределяющийся Ширванского полка Красовский, – докладывает комендант. – Проявив находчивость, застрелил германского обер-лейтенанта, меткого стрелка, специально присланного для истребления защитников крепости. Оный стрелок убил нескольких офицеров Ширванского полка и много нижних чинов. Кроме германского офицера, вольноопределяющийся застрелил и его помощника. Ночью пробрался на позиции противника, забрал оружие убитых, а также захватил и привел пленного, который сообщил о предстоящем наступлении германцев. Мною были предприняты меры, наступление отражено. Вольноопределяющийся отличился и здесь: метким огнем из германской винтовки с телескопическим прицелом застрелил всех офицеров наступавшего против его роты германского батальона, вследствие чего противник обратился в бегство.

      – В самом деле? – Николай удивлен.

      Бржозовский смотрит на меня. Снимаю с плеча винтовку. Охрана царя напрягается, но я протягиваю ее Николаю.

      – Взгляните, ваше величество! С таким прицелом за версту можно подстрелить врага.

      Царь берет винтовку, поднимает и смотрит в прицел. Многозначительно кивнув, возвращает. Я протягиваю табличку:

      – Германцы выделывают такие винтовки специально для метких стрелков. Вот и нам бы! Скольких бы перестреляли!

      – Барон фон Мёльке! – задумчиво говорит Николай, разглядывая табличку. – Интересно, из каких это Мёльке?

      Мое предложение он словно не заметил. Возвращает табличку:

      – Чем занимались до войны, вольноопределяющийся?

      – Учился коммерции в Лондоне.

      Он поднимает брови.

      – С началом войны вернулся в Россию и поступил в школу прапорщиков. Выпущен в Ширванский полк в марте сего года в офицерском чине.

      Брови лезут еще выше. Бржозовский морщится: не следовало говорить. Да ладно, пусть знает!

      – Разжалован военным судом за дуэль с князем Бельским.

      Николай протягивает руку, адъютант вкладывает в нее серебряный крестик. Царь прикрепляет его к моей шинели. Отступает:

      – Хотел поздравить вас подпоручиком, но, поскольку вы разжалованы, верну прежний чин. Поздравляю прапорщиком!

      – Рад стараться, ваше императорское величество!

      Едва свита отошла, подлетает какой-то юркий тип в штатском и с блокнотом в руках:

      – Господин прапорщик, примите и мои поздравления! Репортер газеты «Русские ведомости» Подколзин. Разрешите парочку вопросов? Наш читатель интересуется героями Отечества!

      – В самом деле?

      – Не сомневайтесь! Как вы убили столько германцев?

      – Целился и стрелял.

      – Вы веселый