Дерево душ. Елена Арсеньева

мелкий горошек.

      Как же он умудрился выскочить из квартиры?!

      «А может, мне это снится?» – призадумался Никита.

      – Впусти меня, милок, – простонал старик. – Обогрей! Шибко здесь холодно, в твоих сенях!

      Никита поморгал-поморгал, потом, ни слова не говоря, пошел на кухню.

      На лавке по-прежнему сидел давешний старикан и вытаращенными глазами смотрел на дверь.

      – Это он? – прошептал, кивком указывая в сторону прихожей, а значит, и входной двери.

      Никита кивнул, мигом поняв, кого дед имеет в виду.

      – Ну и каков он нынче из себя, ирод этот? – стонущим шепотом спросил гость.

      – Один в один вы, – сказал чистую правду Никита.

      – Вот же сила нечистая! – пробурчал дед сердито. – Ни стыда у него, ни совести!

      Звонок заставил его снова подскочить. Гнев с лица сошел, теперь оно опять стало испуганным.

      – Не открывай! – простонал дедок. – Нипочем! Иначе нам обоим карачун настанет!

      – А там кто? – спросил Никита, которого все происходящее не только не слишком пугало, но даже почти не удивляло.

      «Все-таки это сон, – успокоил он себя. – А во сне чего только не насмотришься!»

      – Он – ну, тот, который за дверью, – почему на вас так похож? – допытывался Никита. – Вы с ним братья-близнецы? Или, может, двойняшки?

      Тут он едва не расхохотался, потому что вспомнил ужасно смешной сюжетик из одного старого-престарого «Ералаша». Этот сюжет еще папа в детстве смотрел и тоже над ним хохотал. Там один мальчишка подошел к двум абсолютно похожим малышам с лопатками и спрашивает:

      – Вы двойняшки?

      – Нет, – отвечают малыши, – мы близнецы.

      – Значит, двойняшки! – уверяет мальчишка.

      – Нет, близнецы!

      – Значит, двойняшки!

      И так они еще долго спорили, пока не появился еще один малыш, неотличимый от тех двух, и не сказал:

      – Чего пристал? Мы не двойняшки, а тройняшки. Я писать ходил!

      Конечно, сейчас Никита смех сдержал. Гость мог решить, что смеются над ним, а над взрослыми смеяться не стоит, даже если очень хочется. Невежливо, а главное, неполезно для здоровья. Пришлось бы объясняться и извиняться.

      А впрочем, дед все равно не оставил Никите времени ни на смех, ни на извинения, ни на объяснения.

      – Да что ж ты несешь, мэргенушко, батюшко?! – вскричал он сердито, всплеснув руками. – Брат! Двойник! Вот удумал, а?! Знаешь, кто он такой? Это для нас для всех наиперший враг!

      – Для кого «для нас для всех»? – уточнил Никита. – Для нас с вами или в смысле и для России?

      Дед посмотрел на него снисходительно:

      – Для нас! Для России! Подымай выше, мэрген! Для всего мира подсолнечного!

      Тут Никита не удержался и все же хихикнул.

      Он-то раньше думал, что подсолнечным бывает только масло… А оказывается, и мир!

      – Веселишься? – горько спроси дед. – А вот поди-ка на него еще разок погляди! Думаю, у него уже сила изошла – мою личину на себе держать. Увидишь теперь, каков он на деле! Но только смотри не открывай дверь!