История русского шансона. Максим Кравчинский

за исключением разве гг. Убейко и Сокольского, – это рабская копия Сарматова: его костюм, его грим, его манера пения, а главное – его куплеты экспроприированные, перевранные и, конечно, выданные за свои».

      «Юлий Убейко (1874–1920) обладал незаурядным талантом и пытался исполнять обличительные, сатирические куплеты, но быстро опустился, потрафляя обывательским вкусам и «идейным установкам» граммофонных фирм», – продолжает исторический экскурс Поляков.

      Киевский журнал «Подмостки» высоко оценивал успехи Убейко, отдавая дань его природной одаренности: «Не все, что он пишет, хорошо, но везде есть мысль, легкая рифма и нотка остроумия. Публика любит Убейко и всегда тепло его принимает».

      Однако московское издание «Друг артистов» за 1909 год «по-дружески» оценивает талант Юлия Убейко иначе: «Обладая зычным голосом, он заставляет слушать себя криком и приковывает к себе внимание ужинающей публики порнографией. Дикции никакой. Грубы и плоски манеры его, как и остроты…»

      Если его фигура вызывала столь противоречивые мнения, наверняка это был незаурядный артист.

      «Успех куплетиста Сергея Сокольского (Ершова) (1881–1918) у публики дореволюционной России был просто невероятный. Зрительский интерес к артисту был столь велик, что критики того времени сравнивали его по популярности и неизменным аншлагам на концертах с самим Шаляпиным. Его выдуманную фамилию избрали в качестве псевдонима такие известные в дальнейшем мастера сцены, как конферансье Смирнов-Сокольский, писавший на афишах мелким шрифтом первую часть фамилии и аршинными буквами вторую; в Латвии начал свою карьеру Константин Сокольский (Кудрявцев), чье имя хорошо известно любителям жанровой музыки.

      «Благородный «босяк» Сергей Сокольский не возражал против того, чтобы на окраинах Петрограда и в других городах России выступали его «двойники», которые вольно или невольно рекламировали его.

      Это были Андрей Спари, Василий Гущинский и Николай Смирнов-Сокольский.

      У Спари была комическая манера говорить, он очень смешно двигался, хорошо пел куплеты, но злоупотреблял спиртными напитками и прозябал на третьесортных площадках…» — заканчивает очевидец.

      По всей империи, помимо главных «звезд», разъезжали их коллеги калибром поменьше.

      Павел Троицкий выступал в образе молодого циничного повесы. Исполняя куплеты, он аккомпанировал себе на гитаре.

      Сурин-Арсиков прославился блестящей способностью к имитации, пародии и перевоплощению. «Выделяется в кафешантанном мире своей интеллигентностью», – отмечает критик в журнале вековой давности.

      Цезарь Коррадо когда-то был военным, и это сказалось на его сценическом облике. Он отличался бравой осанкой, четкостью движений. Стоя на сцене, в элегантном сером фраке, он время от времени разглядывал зал в лорнет. Коррадо сам писал свои куплеты и монологи, часто импровизировал на сцене. Его номер был построен на том, что он пел куплеты о зрителях, подмечая все, что происходило в зале…

      Прославился исполнением «турецких куплетов» Федор Бояров.

      Обладая специфической южной внешностью,