Сочинения. Владимир Маяковский

Большевики?

       Арестуйте и выловите!

      Что?

       Не дают?

       Не слышу без очков.

      Кстати…

       об его превосходительстве…

       Корнилове…

      Нельзя ли

       сговориться

       сюда

       казачков?!.

      Их величество?

       Знаю.

       Ну да!..

      И руку жал.

       Какая ерунда!

      Императора?

       На воду?

       И черную корку?

      При чем тут Совет?

       Приказываю

       туда,

      в Лондон,

       к королю Георгу».

      Пришит к истории,

       пронумерован

       и скреплен,

      и его

       рисуют —

       и Бродский и Репин.

4

      Петербургские окна.

       Сине и темно.

      Город

       сном

       и покоем скован.

      НО

      не спит

       мадам Кускова.

      Любовь

       и страсть вернулись к старушке.

      Кровать

       и мечты

       розоватит восток.

      Ее

       волос

       пожелтелые стружки

      причудливо

       склеил

       слезливый восторг.

      С чего это

       девушка

       сохнет и вянет?

      Молчит…

       но чувство,

       видать, велико.

      Ее

       утешает

       усатая няня,

      видавшая виды, —

       Пе Эн Милюков.

      «Не спится, няня…

       Здесь так душно…

      Открой окно

       да сядь ко мне».

      – Кускова,

       что с тобой? —

       «Мне скушно…

      Поговорим о старине».

      – О чем, Кускова?

       Я,

       бывало,

      хранила

       в памяти

       немало

      старинных былей,

       небылиц —

      и про царей

       и про цариц.

      И я б,

       с моим умишком хилым, —

      короновала б

       Михаила.

      чем брать

       династию

       чужую…

      Да ты

       не слушаешь меня?! —

      «Ах, няня, няня,

       я тоскую.

      Мне тошно, милая моя.

      Я плакать,

       я рыдать готова…»

      – Господь помилуй

       и спаси…

      Чего ты хочешь?

       Попроси.

      Чтобы тебе

       на нас

       не дуться,

      дадим свобод

       и конституций…

      Дай

       окроплю

       речей водою

      горящий бунт… —

       «Я не больна.

      Я…

       знаешь, няня…

       влюблена…»

      – Дитя мое,

       господь с тобою! —

      И Милюков

       ее

       с мольбой

      крестил

       профессорской рукой.

      – Оставь, Кускова,

       в наши лета

      любить

       задаром

       смысла нету. —

      «Я влюблена». —

       шептала

       снова

      в ушко

       профессору

       она.

      – Сердечный друг,