До последней стрелы. Ольга Суханова

от разорения. А потом прожить всю жизнь с человеком, от которого ее трясет.

      – Ты не любишь Ламбера.

      – Я-то ладно. Но Марион тоже его терпеть не может. Не говори ей ничего, отец. Спасать замок и зарабатывать деньги – мое дело. Слава богу, наш король Ричард снял запрет на рыцарские турниры, и теперь я могу на этом зарабатывать. Выберемся, – улыбнулся Гай. – А Марион пусть встретит кого-нибудь, кого сама полюбит.

      – Король Ричард, – вздохнул старый Гисборн. – Скорее бы уж он возвращался, а то его братец, принц Джон, вот-вот приберет власть к рукам.

      – Он вернется, отец. Он отослал меня, а сам собирался выехать с востока через пару недель. Так что совсем скоро Ричард будет здесь и, я уверен, приструнит своего брата и наведет порядок.

      Был, кажется, октябрь прошлого года, – Гай только приехал.

      И вскоре устроили ту самую охоту на лис.

      А теперь прошло чуть больше полугода, и все перевернулось с ног на голову. Король Ричард Львиное Сердце, выехав из Палестины, по пути попал в плен и был сейчас в руках германского императора. Его мать, королева Алиенора Аквитанская, отчаянно пыталась поскорее собрать огромный выкуп, затребованный императором, а принц Джон, младший брат короля, старался воспользоваться моментом и полностью прибрать к рукам власть.

      – Гисборн! – резкой голос шерифа выдернул Гая из воспоминаний. – Вы меня слышите, сэр Гай?

      – Да, милорд. Уверен, мы справимся и без Ламбера с его наемниками.

      – Гисборн, пока вы где-то витали, я рассказывал про епископа Герфордского. Он тоже в ярости – мало того, что Локсли отнял у его монахов деньги, он еще и пленницу отбил. Пленницу, важную для его преосвященства.

      – Пленницу?

      – Где вы были, сэр Гай?

      – Простите, милорд.

      – Мне повторить? – скривился шериф.

      – Будьте так любезны.

      – Несколько дней назад в Шервуде напали на монахов-августинцев, перевозивших не только крупную сумму, но и важную пленницу.

      – Что за пленница, кто напал?

      – О пленнице его преосвященство особо не распространялся, – уклонился шериф. – Все, что я знаю, – что это молодая сарацинка ростом около пяти футов, и что она нужна его преосвященству живой и невредимой. Или хотя бы в сознании и способной говорить.

      – А кто напал?

      – Двое. Один рослый и крепкий, ярко-рыжий, второй среднего роста, худощавый, светловолосый.

      – Уилл Скарлет и сам Локсли, – ответил Гай. – Так. Подождите, милорд.

      – Что такое?

      – Вы сказали, что Локсли и его приятель отбили у монахов пленницу-сарацинку?

      – И что?

      – А ведь на следующий день в Ноттингеме был турнир лучников? – оживился Гисборн. – Да? Я-то был уже на пути в Бирмингем.

      – Да.

      – И вы говорили, что победитель – никому не известный подросток с восточным луком? Захватывающий тетиву по-сарацински?

      – Точно.

      – Мальчишка ростом около пяти футов?

      – Пожалуй, да, – кивнул шериф. – В дурацком