До последней стрелы. Ольга Суханова

Ясмина.

      Главарь разбойников в упор посмотрел на девушку:

      – Под утро охранять лагерь должен был Скарлет, но он пусть отдыхает. Так что будешь ты. Через три часа после полуночи сменишь Эмиля и останешься до рассвета. Для начала с тобой побудет Дик – ты в Англии недавно, здешних лесных звуков не знаешь, и ухо местного охотника не помешает. А пока – со мной на дорогу из Ноттингема. Еще весь день впереди, дорога людная, без добычи не останемся.

      – Ты позволишь мне взять чью-нибудь лошадь? Мой каурый еле живой, заставлять его сейчас куда-то скакать – бесчеловечно.

      – А тебя?

      – Ну, я-то догадывалась, на что иду.

      – Возьми кобылу Теодора. Пресвятая Дева, она догадывалась! А я во что ввязался?

      – Робин! – заворчал монах. Продолжать вслух Тук не стал, но главарь его понял – он и сам видел, что девушка совершенно измотана и держится только на упрямстве.

      – Прости, – улыбнулся он Ясмине. – Прости, занесло.

      Она молча улыбнулась в ответ.

      – А в одиночку грабить несподручно. Так что сегодня пусть едут через лес спокойно, – начал разбойник.

      Топот копыт прервал его на полуслове – к шатру во весь опор подлетел Эмиль.

      – Прядильщица, – еле выдохнул он, ловя воздух. – Прядильщица из Лакстона.

      – Рыженькая такая? – вскинулся Робин. – Что с ней случилось?

      – Не с ней, – Эмиль замотал головой, сбившись с мысли. – Она плачет. С ее братом. Схватили. За браконьерство.

      Робин тихо выругался.

      – Говорил же – не попадаться! – он быстро развернулся к выходу из шатра. – Скарлет…

      – Без него обойдешься, – заворчал отец Тук. – Кровь только остановилась.

      – Обойдусь, – кивнул разбойник. – Эмиль, крикни Тео, пусть оседлает Ясмине свою рыжую. Сколько их там?

      – Да один у нее брат!

      – Стражников сколько? Джон где, остался в Лакстоне?

      – Восемь. Джон да, прядильщицу успокаивает.

      – Еще бы. Кудрявая, статная. Я б такую тоже успокоил, – Робин протянул руку Ясмине, помогая ей подняться с бобровой шкуры. – Вперед. Далеко уйти они не могли, надо не выпустить из леса. И сейчас мне правда нужен хороший лучник.

      – Конечно, – кивнула она, вставая. – У вас тут всегда так весело?

      – Думаешь, не прогадала ли? – засмеялся он. – Поздно. Мы договорились, и до конца сентября я на тебя рассчитываю.

      – Значит, всегда?

      – Нет, сегодня просто день такой, – ответил разбойник, запрыгивая на своего чубарого. – А так-то у нас сплошь пиры да менестрели. И шуты.

      – Ага. Одного я уже знаю.

      В сравнении с глухим селом в горах Хамадана, где она выросла, Багдад казался суматошным, душным, крикливым. Будь ее воля, Ясмина ни минуты бы не провела в большом городе, но старый Али-Хаджи хотел умереть там, где родился. После почти двухнедельного пути он стал похож на тень, и было понятно, что счет идет на дни.

      – Без