Отдай мою посадочную ногу. Евгений Лукин

пойми ж ты, мать, – сказал я с тоской. – Ну не до того мне сейчас!

      – Да уж вижу, что не до того! Семьи нет, детей нет, а он сидит в игрушки играет!..

      Повернулась и вышла. Я с досадой бросил собранный пистолет на стол. Развелась… Ну и развелась! Какая тут Наташка, когда мы с Гришей уже второй месяц вроде как на военном положении!

      Тут я заметил, что одна деталька осталась лишней. Ну вот… Снова теперь разбирать…

      Машинку изучил – не хуже своего пресса. Собрать-разобрать – с закрытыми глазами, хоть норматив сдавай, а как работает – убей, не пойму… Вот она откуда, эта деталька. И всё равно – какая-то она лишняя…

      Мать говорит, характер у меня совсем испортился. Испортишься тут… И от Гриши проку никакого! Показать, где планета находится, – он не астроном, карту начертить – он не географ. Ну хотя бы приблизительно нарисуй: вот здесь океан, здесь материк… Ну нарисовал. А толку? Глаза б мои на него не глядели!..

      А ангелы – сволочи, как бы их там Гришка ни выгораживал!.. Живут, понимаешь, – пылинки друг с друга смахивают, только и думают, как бы кого нечаянно локотком не толкнуть… Кибернетика у них, автоматика, корабли космические… А против Гришки десант бросили! Как вспомню сквер – головы бы им всем посворачивал!.. Хотя, конечно, это ещё вопрос: кто кому… Эх, не мне бы этим заниматься!..

      А что это транзистор замолчал? Ах, да… Я шлепком вогнал трубчатую антенну в гнездо по шляпку и поднялся из-за стола.

      Время было позднее. Взглянув поверх занавески, в одном из жёлтеньких окон соседского дома я увидел дядю Колю. Вот ещё тоже жертва… Нет, кроме шуток: здорово на него тот случай подействовал. Тихий стал старичок, задумчивый. Пенсию домой приносит до копеечки, а уж сквер, наверно, за версту обходит…

      В Гришиной комнате скрипнула койка. Я удивился и, прихватив пистолет, направился к нему.

      – А я думал, ты Люську пошёл провожать…

      Гриша неподвижно сидел на койке, уставясь куда-то в угол.

      – Я не имел права втягивать тебя в эту историю, – глухо сказал он. – И её тоже…

      Неужели он весь вечер так просидел – глядя в стену?

      – Ну пойди повесься тогда, – предложил я. – Чего уж теперь…

      – Понимаешь… – сказал он. – Вернуть меня обратно – это для них дело принципа… Они не отступят, Минька.

      – А ты меня не пугай. Я и так боюсь.

      Он недоверчиво посмотрел на меня.

      – Правда?

      – А то нет? – проворчал я.

      Помолчали.

      – А хуже всего, конечно, то, – уныло добавил Гриша, – что они, в общем-то, правы…

      – Слушай, ты! – рявкнул я. – Ангелочек! Они тебе что, много доброго сделали? Правы! Мухтар – и тот больше тебя соображает… Чего уставился? На хороших людей собака выть не станет!.. Почему Люську провожать не пошёл?

      Плечи у Гриши сразу опустились, взгляд потускнел – сидит, в стенку смотрит.

      – Будет лучше, если мы с ней поссоримся…

      – Поссоритесь?.. Ты с какого гвоздя сегодня сорвался?

      – Если я вдруг исчезну… для неё это будет ударом.

      – Ага… – сказал я, помаленьку приходя в себя. – Нормально…