Полигон. Григорий Быстрицкий

хозяйке. – Паста, это хорошо, только с трюфелями. И бутылочку «Barolo». А ещё оссобуко возможно?

      – Для такой красивой синьоры – всё возможно!

      Заказ тут же начал исполняться. На столе мгновенно появились сыр в оливковом масле, какие-то лепёшки, маслины…

      – Роберт, а что такое оссобуко?

      – Это тушёная телячья голень с мозговой косточкой, овощами и специями. Можно заказать ещё и ризотто с шафраном.

      – Мне говорили, что ризотто − это просто рисовая каша.

      – Рисовая каша в голове у того, кто это сказал. Ты сейчас оскорбила не только итальянскую кухню, но и всю Италию, да и меня заодно.

      – Расслабься, не так энергично! Нужно входить в образ. Мы в Италии, встраивайся в среду. Итальянцы в ожидании пасты погружаются в «Dolce far niente». Важнейший специфический средиземноморский термин. «Сладкое ничегонеделание»! Это возможно только в Средиземноморье, просто место такое. Об этом ещё Плиний писал. Только он, если быть точным, писал о «радостном ничегонеделании», но традиция выбрала более правильный вариант. А ты и в Италии ведёшь себя как американец.

      – В смысле? – опешил Боб.

      – Американец скажет: «Don't worry! Be happy!». Разве не так? Но он не скажет: плюнь на дела, в праздности – прелесть, удели время «Dolce far niente». Дело, как часы, тикает у него в голове, в англо-саксонской культуре безделье – тяжкий грех.

      На стол поставили большое блюдо с пастой.

      – Вау! Это великолепно, – Боб пытался обратить на себя внимание итальянки. – От запаха трюфелей у всех в городе слюнки текут.

      Та не обратила на него внимания, демонстративно обращаясь только к Сабине.

      – Вот смотрите, синьора, Parmigiano-Reggiano, – официантка поставила на стол чашку с ароматным сыром. – Это не просто пармезан, это особый сыр. Приятного аппетита!

      После обеда Роберт решил показать, что на работе расслабляться не стоит:

      – Сабина, сейчас обсудим ещё раз дела по нашей миссии.

      – Шеф, я вся внимание.

      Она уселась как дисциплинированный школьник, преувеличенно внимательно уставившись на Роберта.

      – Когда прилетим в Дамаск, там будет не до разговоров, кто знает, чьи уши нас будут слушать. Здесь вроде некому.

      – У той итальянки очень симпатичные уши!

      – Слушай, ты серьёзной бываешь?

      – Уже слушаю.

      – Позиция Госдепа, а точнее Джорджа Маршалла по Палестине… – далее Боб весомо и не очень кратко изложил все проблемы.

      – А миссия наша в чём?

      – Сейчас. Дело в том, что от президента требуют евреев поддержать. Так просто от этой проблемы не отмахнуться.

      – И вот мы-то и разрешим эту проблему?

      − Разрешим, не разрешим… Во всяком случае, попытаемся! – непонятно, на кого из них двоих больше разозлился Боб.

      Но Сабина продолжала воспитательный процесс. Достала маленькое зеркальце, стала подкрашивать губы, непринуждённо закинула ногу на ногу, взяла сигарету из его пачки, выдержала паузу, пока он сидел как истукан и молодой итальянец не подбежал со спичками. Не забывая о взглядах окружающих, кокетливо поглядывала по сторонам и