Полигон. Григорий Быстрицкий

избить и подождать пока все трое меня изнасилуют – тогда было бы всё в порядке.

      − Ты их хоть не убила? Кровищи там больно много…

      − Ты о своём думай. От такого удара и слон не выживает. А я всё аккуратно делаю, через неделю очухаются. В оперном театре петь не будут, но так вполне поживут. Чего ты в сомнениях опять? Нормальная реакция нормальных американцев…

      − Нормальная… Нормальный бизнесмен денег бы дал, а не боевые приёмчики демонстрировал, – Боб надел майку.

      − Ну чего же ты не дал? Национальный бюджет экономил? Да пусть их наниматели думают что хотят! Скорее всего, они сделают вид, что ничего и не знают.

      Помолчали. Вышли на балкон, закуривая Роберт спросил:

      − Скажи, Сабина, что такое саканкур?

      − Запомнил. Внимательный какой. Это растёртая в порошок сухая ящерица. Здесь считают, что сильно помогает мужчинам, сомневающимся вроде тебя, поддерживать тонус.

* * *

      Они выполнили задание, возможно, поспособствовали решению Трумэна поддержать создание Израиля. Потом они выполняли ещё много разных поручений вместе, и Роберт всегда был старшим в группе.

      За двадцать пять лет его так и не оставило ощущение, что им, здоровенным, лохматым, боевым псом легко виляет длинный, красивый хвост.

      Когда их двадцатилетняя дочь забралась в постель к матери, пожаловалась на рискованные увлечения своего жениха и спросила:

      − А вы как познакомились? Расскажи, как это было?

      − Да ничего особенного, – небрежно ответила Сабина, – познакомились в университетской библиотеке. Твой отец шёл между рядами и все не мог оторваться от новой книги. По пути он своротил стол, с которого слетели мои книги и конспект, стал извиняться, нагнулся собирать, сломал мой стул, но меня подхватил довольно ловко… – вспоминая, она задумчиво добавила, – потом полгода таскался за мной с цветами… В общем, всё как у всех.

      Октябрь 2017

      Лёгкий поворот головы

      Аэростат жизни Фёдора Ивановича постепенно начал терять высоту. Чтобы замедлить падение, Фёдор, как опытный аэронавт, стал скидывать балласт.

      Первой жертвой явилась простата.

      Проблемы с ней начались после шестидесяти. О методике её контроля он узнал случайно от старшего товарища, своего бывшего руководителя Якова Лазаревича.

      Они гуляли зимним вечером на Вернадского в парке, когда Фёдор очередной раз проведывал старика.

      − Федя, а ты ПСА проверяешь? – Яков поддел пушистый снег на дорожке.

      − Что такое ПСА, Яков Лазаревич?

      − Это онкомаркер, контролирует состояние предстательной железы. Неужели Маша тебя ещё не заставила сдать анализы?

      − Чего мне анализы сдавать, у меня проблем нет, – беспечно заявил Фёдор.

      − Проблемы есть у всех, в твоём возрасте исключения бывают только по счастливой случайности. На дворе давно новое тысячелетие, – Яков ткнул тростью в направление яркой вывески «2005» на бывшем Дворце пионеров, – а ты такой тёмный. Маша − отличный врач, простой анализ