Политрук. Владимир Волкович

на молодость. Полгода назад ему исполнилось восемнадцать, и большинство солдат были старше. Однажды в роту пришёл незнакомый офицер. Неторопливо снял плащ-палатку, огляделся. В петлице тускло блеснули две шпалы – батальонный комиссар. Всё обмундирование пришедшего было в глине, видимо, немало пришлось ему поползать по траншеям переднего края.

      – Ну, давай знакомиться, – протянул он руку Илье, – зам. начальника политотдела дивизии Кондратьев, собирай актив, комсомольцев, поговорим.

      С восхищением слушал политработника Илья, присматривался к его манере держаться, говорить, отвечать на вопросы, пытался понять, чем же притягивает к себе батальонный комиссар? Как придаёт своим словам убеждённость и силу, которые беспрекословно принимаются слушателями? Это было очень важным качеством человека, вся деятельность которого состояла в необходимости убедить других.

      – А теперь две важные новости для тебя, – произнёс Кондратьев, когда все разошлись, – обвинение за утерю карт с тебя снято, повозку с картами разбомбило, и они все сгорели.

      С облегчением вздохнул Илья, обещание командира полка отдать его под трибунал тяжёлой гирей висело на душе.

      – И второе, печальное, – продолжил комиссар: – Погиб Павел Фоменков.

      Эх, Павка, друг и однокашник. Когда Кондратьев ушёл, Илья достал из кармана записку, которую, вроде бы, совсем недавно просунул в щель гауптвахты Павел, всмотрелся в неровные строчки. Не приголубит его теперь Настюха, не родит ему детей. Слёзы сами навёрнулись на глаза. Потом, после тяжёлых боёв, перед взором Ильи пройдёт множество смертей, уйдут в вечность люди, ставшие братьями, но плакать он больше не будет никогда.

      Фронт стабилизировался, и стала регулярно приходить почта. Люди вспоминали о доме, тосковали о родных и близких, оставленных где-то далеко. Илья пытался поднять настроение солдатам, а у самого на сердце кошки скребли. Почему нет писем из дома, от родителей, от брата? Где теперь его Лилька, при воспоминании о которой у Ильи сладко ныло сердце. Прошёл всего год, как они расстались, не попрощавшись, а кажется, целая вечность… столько горя и слёз он повидал, как будто целая жизнь прожита. И повзрослел сразу.

      Через пару дней в расположении роты появилась группа разведчиков из разведвзвода, они проводили рекогносцировку местности, готовились в рейд за языком. Илья узнал начальника разведки полка, которому нужен был переводчик.

      – А, штрафник, – вместо приветствия усмехнулся старший лейтенант с запоминающейся фамилией Галич, – ты вроде бы немецким владеешь, не забыл тут ещё.

      – Никак нет, – ответил Илья.

      – Нам поручено срочно взять языка, а вчера командир полка использовал наш разведвзвод, чтобы атаковать расположение немцев вместе со стрелковыми ротами. Много опытных разведчиков полегло. Сейчас мне люди нужны, а ты ещё и немецкий знаешь. Может так случиться, что языка тащить не будет возможности и придётся его допросить на месте и уничтожить, – Галич помолчал, – ну, так