Политрук. Владимир Волкович

из сибирской глухомани, из маленькой деревеньки Иркутской области. А ты откуда?

      – Я из Белоруссии, из города Витебска. Слыхали?

      – Слыхать-то слыхал, да побывать, там не довелось. Ну, какие наши годы, побываем ещё.

      – Немцы там сейчас.

      – Это временно, дружище. Вот соберёмся с силами и погоним эту орду фашистскую. Наш человек долго запрягает, а ездит быстро…

      С первых минут знакомства проникся Илья уважением к этому человеку. Был он из тех людей, кто невольно вызывает симпатию своей откровенностью, мудрой душевной теплотой. Григорий Терентьевич казался пожилым на фоне большинства молодых ребят, ему исполнилось тридцать пять. Неторопливый, но всегда точный и аккуратный, отслуживший в армии ещё до войны, он передавал молодым свой немалый опыт, учил воевать…

      Не думал Илья рассказывать о злополучных картах, но Пуляевский так расположил к себе, что почувствовав в нём близкого человека, и сам не заметил, как разоткровенничался, поведал о своих горестях и обидах.

      – Не расстраивайся, Ильюша, – успокоительно проговорил Григорий Терентьевич, – всё встанет на свои места. Война – вещь суровая, и судьбу каждого может закрутить в такой узел, что и не раскрутишь. Только правда, она всегда правдой и остаётся. И это главное. Вот и пускай тебя правда поддерживает. А твоё доброе имя в собственных руках. Вся война ещё впереди, долгая будет, кровопролитная…

      Внезапно затишье оборвалось взрывами артиллерийских и миномётных снарядов, высокие фонтаны песка, глины, камней поднятых невероятной силой, с грохотом падали на землю. Вокруг свистели осколки, впиваясь в бруствер траншеи рядом с Ильёй. Над окопами повисло густоё чёрное облако удушливой гари.

      – Воздух. Воз-дух! – звонко и протяжно скомандовал чей- то сильный голос. – Приготовиться к стрельбе. По ведущему самолёту залпом пли!

      Из-за уступа траншеи показался старший лейтенант, он шёл твёрдой походкой, одной рукой придерживая каску, другой показывая направление, откуда приближались самолёты. Взгляд его остановился на Илье, который начал было докладывать о своём прибытии, поняв, что перед ним командир роты. Но старший лейтенант нетерпеливо прервал его:

      – Команда для всех. Залпом, пли!

      Затрещали выстрелы, строй самолётов нарушился, один отделился, начал резко снижаться, оставляя за собой чёрный шлейф дыма.

      – Ну, давай знакомиться, политрук, – подошёл к Илье молоденький худощавый лейтенант, – Николай Ерёменко, командир первого взвода. А на двух других взводах сержанты, офицеров не осталось. – Он потупился, как будто был виноват в том, что из всех командиров взводов остался один офицер. – Вместе теперь воевать будем. И, оглядев Илью, спросил:

      – Сколько тебе лет?

      – Восемнадцать.

      – О, я на целый год старше, – и звонко рассмеялся.

      Мерно и часто вздрагивала земля, в тяжёлый гул пролетавших над траншеями снарядов врывался тонкий посвист мин – артиллерия обрабатывала передний край противника. Илья