Книга первая. 3: Апологет – Ересиарх. Лидия Григорьевна Ситникова

теперь мы с тобой потолкуем по-настоящему, – сказал тосканец и повернул винт.

      Призвав на помощь всю свою выдержку, Герхард сумел подавить крик. Он сжал зубы так, что онемела челюсть, и заныло в висках.

      И всё же ни адских клыков «дробителя», ни мучительно ноющей, истерзанной спины оказалось не достаточно, чтобы сломить инквизитора. Другая боль, которую ему ранее приходилось испытывать, была вдесятеро, в тысячу раз ужаснее этой. Видение вспыхнуло перед глазами, будто вызванное к жизни волнами боли – видение тех страшных минут, когда его тело сгорало изнутри посреди зелёного душного моря, когда грудь разрывало от чуждого воздуха, а крики странных, обросших шерстью существ будто подбадривали этот сравнимый с казнью процесс. Было ли это сном или видением самого Ада, могло ли это происходить с ним на самом деле – в далёких ли землях Индий или в ужасных влажных лесах страны безглазых людей, чьи руки растут прямо из глазниц – он не искал ответов на эти вопросы, приняв видение как данность. Как неизбежные происки Дьявола.

      Герхард уронил голову на грудь. Тосканец хмыкнул – не то разочарованно, не то довольно.

      – Странно, Эгельгарт, – произнёс он, – ты казался мне куда более выносливым. Неужто плотская скверна так истощила тебя?

      Инквизитор молчал. Упавшие на лицо волосы дали ему возможность незаметно наблюдать за тосканцем.

      – Я хочу слышать твои ответы! – неожиданно взревел Геликона, – я буду говорить с тобой как мужчина с мужчиной!

      – Тогда тебе придётся освободить меня, – негромко произнёс Герхард.

      – Что ты там шепчешь, предатель?! – тосканец рванулся вперёд и, схватив инквизитора за ворот рубахи, рванул, – у тебя недостаёт сил глядеть мне в лицо? Смотри на меня, отступник!

      Другой рукой дознаватель с силой повернул винт. Герхард медленно поднял голову. По вискам щекотно ползли ручейки пота.

      – Здесь всего один мужчина, Франческа, – проговорил инквизитор сквозь сжатые зубы.

      И без того бледное, лицо Геликоны побелело. Пальцы сомкнулись на поворотной головке винта, заворачивая до упора, и Герхард на этот раз не смог сдержать крика. Проклятый дознаватель ухмылялся ему в лицо.

      – Я даже не требую от тебя признаний, Эгельгарт, – сказал тосканец, – пока что не требую.

      Герхард снова опустил голову. Поленья в очаге продолжали гореть, бросая отсветы ему в глаза сквозь спутанные волосы.

      – А я бы мог тебе кое в чём признаться, Луиджи, – инквизитор старался дышать ровно, – но для признания тебе понадобится кое-что посильнее этого итальянского извращения…

      Геликона скрипнул зубами, его взгляд заметался по комнате.

      – Возьмёшь ли ты в руку хоть один по-настоящему твёрдый предмет?.. – продолжал инквизитор негромко. Сердце норовило выскочить из груди. Он исподлобья следил, как наливаются кровью глаза оливета. Левая ладонь, пронзённая остриём винта, превратилась в сплошной очаг пылающей боли, и всё же сил оставалось ещё предостаточно. Но Геликоне об этом знать