Королева воздуха и тьмы. Кассандра Клэр

в руках ребенка, – процедила женщина со светлыми волосами, когда они проходили мимо.

      – Темной магией попахивает, – заметил кто-то еще.

      Эмма решила не слушать и стала смотреть прямо перед собой. Между кострами стояла Джиа, вся в белом. Нахлынули воспоминания о Темной войне: так много людей в белом, так много костров…

      Рядом с Джиа стояла женщина с длинными рыжими волосами – Эмма узнала мать Клэри, Джослин. Рядом – Мариза Лайтвуд; ее распущенные черные с проседью волосы струились по спине. Она что-то горячо говорила Джиа, хотя слов было не разобрать.

      Оба костра были готовы, хотя тела из Безмолвного города еще не доставили. Охотников собралось много. Никого приходить на похороны не заставляли, но Роберт был популярен, а их с Ливви гибель – поистине ужасна.

      Семейство Роберта собралось у правого костра. На его вершине была расстелена церемониальная мантия Инквизитора – ее сожгут вместе с ним. Вокруг костра собрались Алек и Магнус, Саймон и Изабель – все в трауре… даже крошка Макс и Раф. Изабель помахала Эмме, ее глаза опухли от слез.

      Саймон, стоявший рядом с ней, почти звенел, как натянутая струна. Его взгляд перебегал с одного лица на другое. Эмма невольно подумала, что он ищет тех же, кого и она – тех, кому точно следует быть здесь, когда Роберт Лайтвуд навек покинет этот мир.

      Где носит Джейса и Клэри?

      Сумеречные охотники нечасто казались Киту такими чужими. Они были повсюду, в белом с головы до ног. До сих пор этот цвет ассоциировался у него только с Пасхой или со свадьбой. Знамена, руны, мерцающие башни вдалеке – он чувствовал себя как на другой планете.

      Не говоря уже о том, что Охотники, оказывается, не плачут. Киту случалось раньше бывать на похоронах, да и по телевизору он их видел: там у людей всегда в руках платки. Но только не тут: все стоят молча, каменные, напряженные. Птиц и то лучше слышно, чем разговоры.

      Кит и сам не плакал, даже после смерти отца. Он знал, что это нельзя назвать нормальным, но отец никогда не упускал случая напомнить, что если позволишь горю сломить тебя, будешь сломлен навсегда. Кит слишком многим был обязан Блэкторнам, и особенно Таю, чтобы позволить себе сейчас разбиться на куски из-за Ливви. Она бы этого не хотела. Она бы предпочла, чтобы он был рядом с Таем.

      Один за другим нефилимы подходили к семье со словами соболезнования. Джулиан стоял впереди, как щит, и равнодушно отметал любые попытки сердечно поговорить с его братьями и сестрами, собравшимися позади. Он был холоднее и бесстрастнее, чем обычно, но это никого не удивляло. Горе на всех влияет по-разному.

      Ему пришлось выпустить руку Тавви, и тот подошел к Дрю и прижался к ее боку. А еще Джулиан оставил без контроля Тая, и Кит пробрался к нему, чувствуя себя очень глупо в белых кожаных штанах и куртке. Он знал, что это траурная одежда, и так положено, но все равно не мог избавиться от ощущения, что похож на кого-то из музыкального клипа восьмидесятых.

      – Похороны – это очень печально, – сказала женщина, назвавшаяся Ириной Картрайт. Она жадно