Последнее небо. Наталья Игнатова

ты кто? – миролюбиво спросил Азамат, останавливая своего робота. Глаза у него были большие, чуть наивные. Он и спрашивал-то исключительно из-за непонимания ситуации. – Мне сказали плац чистить. Офицер сказал. Ты ведь не офицер.

      Курсанты сдержано усмехнулись.

      – Ты не понял, косоглазый. – Тон Ландау стал холоднее. – Я говорю – ты делаешь. И не пахнешь без разрешения.

      Он сам понять не успел, как случилось, что одна его рука поднята вверх и чьи-то жесткие пальцы отгибают мизинец. Больно было. Тонкие косточки ощутимо похрустывали, до звона натянулись сухожилия:

      – Слушай, белый человек, – вежливо сказали откуда-то снизу, – пальцев у тебя всего десять, так что сейчас ты отваливаешь отсюда, ведешь себя хорошо – и мы живем мирно.

      На лице Азамата было написано искреннее изумление. Старший курсант Ландау приподнялся на цыпочки от боли, замер, боясь пошевелиться.

      – Иди, – сказал голос снизу. И боль отпустила. – Еще раз рыпнешься, я тебе не только пальцы переломаю. Трех танкистов еще никто не задевал, и тебе первым не быть.

      – Ты бы не наглел, косоглазый, – пробормотал Ландау, потирая ноющий мизинец.

      Сейчас он видел того, кто провел безотказный болевой захват. Большой, широкий парень. Один из трех прибывших вчера татар. Действительно большой и действительно широкий. Как так вышло, что эти трое оказались на базе всего через три месяца службы в учебке? Чем они так хороши?

      Чем они лучше?

* * *

      – Ты, Тихий, что, безрукий? – сердито спросил Айрат у задумчивого Азамата. – Почему сам так не сделал?

      – Я не понял, – честно признался парень. – Он говорит, сходи за водой. Я смотрю, вроде не офицер. Ну и спросил. А ему, видишь, не понравилось.

      – Тебе про Ландау мало рассказывали? – рыкнул Айрат.

      – Да кто ж их здесь поймет, – Азамат нахмурился, – ладно, спасибо. Главное, чтобы у нас из-за этого неприятностей не было.

      – Не будет! – подоспевший Азат махнул рукой. – Формально мы правы. Ландау здесь официальный нацик, а мы будем оппозицией.

      – Ага. «Три танкиста», – скептически пробормотал Азамат.

      – Между прочим, у нас в личных делах так и написано. У всех. Мы трое – единственные, кто на армейку с правами четырех стихий пришел.

      – А ты откуда знаешь?

      – Я много чего знаю, – Азат подмигнул, – я обаятельный и любопытный. В сочетании страшная получается вещь.

      Дежурный офицер погасил окурок в медной пепельнице и снова склонился над бумагами. «Три танкиста», как и предсказывалось, проявили себя с лучшей стороны. Надо будет отметить в рапорте, что практика совместной службы курсантов, связанных родственными или дружескими отношениями, совсем не так порочна, как принято думать. Во всяком случае, для данного рода войск.

      Это была перспективная группа. Перспективная и экспериментальная. Колонизация планет вообще не сахар, но Раптор обещал стать чем-то особенным. Так что готовились соответственно. Неизвестно, в чью светлую голову пришла мысль собрать в одной роте всех новобранцев с высшим образованием,