Смерть во сне. Никита Божин

что ли, загранник нужен? Я думал, туда как-то по-свойски пускают. Все просто ездят часто.

      – Летают, если быть точным, – сумничал Артем, демонстрируя свою осведомленность в географии, – и да, загран нужен.

      – Подожди, а вот у меня матушка в Витебске у тетки была, так у нее нет паспорта, – дивился Вася.

      – Так это ж Белоруссия, какая это заграница! Это свои, считай, – авторитетно заявил Артем.

      – С одной стороны, свои, а с другой – отдельная страна, так что ты, Артем, Ваську не путай. Правильно он говорит, тетка за границей была.

      – Дядь Юр, ну ты серьезно сейчас?

      – Да шучу, шучу. Я ж сам в союзе столько лет-то прожил, до сих пор все республики как свою страну воспринимаю.

      – Таких сейчас немного осталось, все уже, смирись.

      – Э, нет, ошибаешься, Артем. Вот тебе случай. Я как-то с одним человеком работал, он все уши протрубил, что родом из СССР, и законы России на него не распространяются, паспорт даже советский сберег, конституцию с собой таскал. В общем, странный был человек.

      – И как же он тогда живет?

      – А как? Так и жил, пока разок его не грабанули, так сразу в ментуру пошел просить защищать по закону, и как раз к закону-то Российскому уповал. Вот тебе и убеждения.

      – М-да, темный народ, – довольно произнес Илья.

      – Хватает. А ты вот что расскажи, там же ведь, в Европе-то, народ другой совсем. Приличнее наших? – пытал про Европу дядя Юра, не сильно желая дальше обсуждать Белоруссию да Турцию.

      – Те, что коренные, да, конечно. С эмигрантами сложнее, смотреть надо, – с удовольствием подхватил тему Илья.

      – Эмигранты, оно понятно, – толковал дядя Юра, – про них и разговору нет. А вот, знаешь, как у них там с точки зрения культуры профессионального роста?

      – В смысле, карьеры?

      – Ну да. У нас на работе много молодежи теперь, да не все работать хотят. Наши, вон, зенки выпучат, да только деньги давай и должности. А кто свой, родственник, значит, чей-то, тот как бы и сам собой поднимается. Глянешь – а он уже начальничек или депутатишка. Там же не так, небось? Культура там?

      – Нет-нет, там народ другой, – продолжил любимейшую тему Илья, – там важно не только, сколько заработаешь, а скажу так, социально-культурное важно, чтобы ты был человек подобающий. Они и работают, и живут честно. Ничего там плохого нет. Заявляю: в Европе нет никаких пороков у людей!

      – Прямо совсем, что ли, никаких? – достаточно серьезно засомневался Вася.

      – Абсолютно. Там живет человек другого уровня, русским до них ни в жизнь не дотянуть.

      Такие разговоры навели неловкость в общество, смутив легкое общение, при всем том, что собеседники Ильи могли в чем-то с ним согласиться, но все же, разделить такое одиозное мнение никоим образом не смели. Илья, в свою очередь, о Европе, как и России, знал на удивление мало, но только если при мыслях о родной стране он предпочитал думать только о плохом, то, размышляя о Европе, делал все наоборот, – думал только о хорошем. Холодную оценку он давать не умел да и не хотел, а потому впадал в крайности.

      – У