Смерть во сне. Никита Божин

пьянству, увеселению и саморазложению, смешанному с любовью поиздеваться над людьми, она и смерть такого тяжелого человека переживала не один месяц. Помнил Илья и частые истерики и слезы сестры, всегда нагонявшие на него апатию и непонимание, как себя вести. Эта черта так осталась с ним по сей день. Неизвестно, ждал ли хоть один человек от Ильи попыток утешения или внимания в минуты тоски и боли, но сцены похожего плана разворачивались перед ним с пугающей периодичностью, иногда даже от незнакомых людей.

      Пока мать утирала слезы, он все время молчал, уставив взор в холодильник, на котором висела куча магнитов, привезенных старшим братом из разных теплых стран и юга России. Илья за свою жизнь ни единого магнитика домой не купил.

      – Кума звонила, спрашивала, как ты добрался. Очень увидеть тебя хочет, – отойдя от слез и утерев раскрасневшиеся очи, произнесла мать.

      – Ну, может быть, – дал пространный ответ Илья, тяжело выдохнув.

      В действительности он даже не понял, о ком идет речь. Слово «кума» знакомо Илье, но вот кто именно скрывается за ним, он не догадывался. В свою очередь мать знала, кто такой деверь, свояк, шурин, золовка, сваты, кумовья, чем удивляла сына. Он не понимал, для чего люди используют такого рода архаизмы, когда всем бы следовало начать изъясняться проще и конкретнее, без доисторических терминов и определений. При желании он мог бы без труда узнать значение каждого слова, но не делал этого из принципа. В противовес богатству родного языка, он ставил английский, как эталон речи, но обсуждать это с матерью не хотел, хотя стоило бы попробовать.