Каннибалы. Юлия Яковлева

разовый пропуск, – пошел на попятный он.

      Кириллов уже вызывал по телефону техника с лабораторным чемоданчиком.

      – Идете там? – позвал из коридора вожатый.

      Но долго ходить не пришлось. Собака привела в просторный зал. Их окружало пространство, странно изломанное на коридоры, уступы, утесы огромными ящиками с металлическими углами. Стоял, задрав витые ноги, трон. Виднелись три оранжевых идеально круглых купола. Петр с нарастающим чувством абсурдности понял, что это апельсины. Очень-очень большие апельсины. Но сойти с ума не успел – вспомнил: есть такая опера, «Любовь к трем апельсинам».

      – Что это? – спросил Кириллов.

      – Бутафорский цех, – откликнулся позади администратор.

      Спаниель сел на задницу, громко с привизгом зевнул и вывалил язык. Кириллов беспокойно огляделся.

      – След оборвался? – спросил у Кириллова Петр.

      – Песик-то случайно не сломался? – поинтересовался у вожатого собаки Кириллов.

      Тот надулся:

      – Голова у тебя случайно сломалась.

      – Хамить не обязательно.

      – Собака показывает, что пусто. Нет здесь никого.

      – А в другом месте может она быть?

      – След пришел сюда.

      – А ушел куда? – спросил Петр, забыв о своем обещании быть немой тенью. Да и Кириллову было не до того.

      Вожатый пожал плечами:

      – Должно быть, ушел, как пришел.

      – Интересное кино, – пробормотал Кириллов, оглядываясь.

      Позвонил одному из своих янычар. Через пару минут из лифта вышел Костя за руку с матерью и двое полицейских.

      – Сюда? – спросил Кириллов. Мать села рядом с ребенком на корточки, чтобы быть одного с ним роста:

      – Костя, сюда?

      – Туда! – обрадовался он. Вертелся в ее руках, крутил головой: – Туда!

      Кириллов метнул сердитый взгляд на вожатого, на пса. Тот с надменной гримасой развел руками, в одной был поводок.

      – Туда! – уверенно вел, семенил короткими ножками Костя: – Туда!

      Теперь он топал на месте от счастья. А смотрел – вверх.

      – Вот! Вот!

      Петру на миг стало страшно. На миг показалось, что сейчас увидят мертвую. Тело, свисающее на веревке.

      Все задрали головы. Перед ними, между ящиков-утесов, высился бархатистый, пылью пахнущий слон. Мерцала бутафорским златом и каменьями сбруя.

      …Или ребенок видит то, чего еще не видят они?

      – Элмер! – торжествовал Костя, тыча пальцем в игрушечного исполина: – Элмер!

      – Кто это – Элмер? Родственник ваш? – обернулся Кириллов на мать.

      – Сразу видно, вы не папаша, – откликнулась та: – Поэтому не в теме. Книжка такая. Про слона. Слона так зовут, Элмер. Косте нравится. У него все слоны – элмеры.

      – Да, – вздохнул Кириллов, – я не папаша.

      С женой, насколько знал Петр, Кириллов развелся года четыре назад и с тех пор был незавидным холостяком.

      Мать снова взяла Костю на руки. Поняв, что несут его не к слону, а прочь, ребенок заорал, как паровоз.

      – Надо вернуться туда, где видели отпечатки, – распорядился Кириллов;