Каннибалы. Юлия Яковлева

есть.

      – Дело не в поддержках.

      «Я возвращаюсь в Питер», – вот в чем. Но сказать не успела.

      – Ясно же, что тут какое-то недоразумение.

      – Я…

      – Ты их не так поняла.

      «Ладно. Я уезжаю. Не хочу даже вникать», – сразу успокоилась Даша.

      «Вроде успокоилась, – остался доволен собой Аким. Уф. – С бабами всегда так трудно», – пожалел он себя.

      Непринужденно потеснил Дашу к выходу.

      – Хорошо, – кивнула она: – После.

      Подумала: «Позвоню пока в Питер». С кем сперва поговорить? С худруком? С директором театра? Или с директором балета? Они, конечно, немного обижены, из-за Лондона. Но сумеют сделать вид, что нет. Ведь она возвращается, разве не это – главное?

      – Хорошо, – повторила.

      – Вот и славно, – обрадовался легкой победе Аким. И оба чуть не получили по лбу дверью. Запыхавшийся дядька в сером костюме ввалился между ними.

      Аким фальшиво просиял:

      – А, вот вы где!

      Борис извинился за опоздание.

      – Простите, пробки.

      Все тут же захлопали. Фотограф Миша поднял камеру. Аким интимно подхватил Бориса под руку. Их окатила вспышка. У Бориса перед глазами поплыли синие червячки. Даша двинулась к двери.

      – Даша, погоди, – приподнято окликнул Аким. Схватил ее за руку, подтянул обратно.

      – Знакомьтесь, пожалуйста. Борис Анатольевич Скворцов, наш новый, но уже очень нам дорогой председатель Попечительского совета. По совместительству – глава «Росалмаза». Алмазы России, так сказать, сокровищам русского балета.

      Он услужливо отряхнул Борису рукав. Хохотнул:

      – Где только вы пыль у нас нашли?

      И показал:

      – А это та самая Даша.

      Борис смутился. Даша почувствовала камень под диафрагмой. Тошное ощущение, что тебя поволокло совсем не туда, куда ты собралась.

      А мужик в сером костюме заговорил. И все говорил, говорил. Речь, видно, приготовил заранее. Даша не слушала. Думала, как позвонит своим в Питер. Что скажет.

      Мужик в костюме умолк. Все захлопали. Он больше ничего не сказал. Даша поняла, что закончил.

      Он протягивал ей ключи.

      «Не рада, что ли? – удивленно подумал Борис: странная. Да, после Питера Москва ей, наверное, кажется диким местом. Мне тоже так казалось, весь первый год, если не больше».

      Он приветливо улыбнулся:

      – Знаю, что в Питере у вас был вид из окна получше, но мы постарались не ударить в грязь лицом.

      Даша хотела возразить. Он очень ошибается: не был, а скоро снова будет.

      – Даша, ну ты подвинься ближе, подвинься, – замахал ладонью фотограф Миша. – А вы – ключи поднимите повыше. Только лицо себе ими не закрывайте.

      Белова протягивать за ключами руку не спешила. «Не понимает?» – подумал Борис: квартиру ей не сняли, а купили, насовсем.

      А Даша думала, кому сначала позвонить. Авдееву? Или Кикину? Авдеев самый главный. Но он дирижер. А Кикин – не главный, но он директор балета. С кого начать?

      – …Зато