Хроники Обсервера. Часть I. Город не от мира сего. Сергей Анатольевич Остапенко

фамильярность.

      – А вы из Тьмутаракани? В древней столице Черкасии просто волшебные музеи.

      – Нет. Из Пригорстня-на-Танаисе.

      – О, так это близко от нас.

      – Как сказать. Через две границы и чёртову дюжину застав.

      – Меня зовут Мария, а вас?

      – Очень приятно. Андрей. Вы, наверное, учитесь в нашем городе?

      – Нет, я ещё раздумываю, куда поступать. Мне только семнадцать, – соврала Маша, хотя день рождения был ещё не скоро. – Может, и в Пригорстень поступлю. Выучусь на творянку. Вы бы рекомендовали?

      Парень изобразил на лице показной ужас:

      – О нет, только не творянство!

      – Отчего же? Разве вам не нравится ваша профессия?

      – Не то чтобы не нравится… Понимаете… Не в этом мире.

      – Маша! – послышался голос отца, и она рефлекторно дёрнулась к машине.

      – Берегите себя! – в след ей бросил Андрей. Она обернулась и махнула рукой:

      – Хорошо!

      Всю дорогу она размышляла о том, какой, должно быть, возвышенный внутренний мир у этого новостничего, старомодно обращающегося на «вы», и насколько это вообще романтичная и интересная профессия. Потом внезапно вспомнила о Германе. И испытала стыд за свои чувства, потому что он внезапно показался ей пафосным и напыщенным юнцом, корчащим из себя всезнайку.

      Рынок встретил их закрытыми воротами. Подле них прохаживались страпоры, пресекавшие попытки проникнуть внутрь. У ворот рыночной площади творилось столпотворение. Людской гвалт, сигналы машин, ругательства. Кое-как она сумела припарковаться (насчёт чистоты выполнения этого манёвра Маша переживала больше всего). Ратмир Фрейнир наказал девочкам оставаться в машине, а сам вышел и нырнул в гущу негодующих мужчин, выяснять в чём дело. Его лицо и массивную фигуру хорошо знали в Бугорках, и по службе, и как бывшего выборного поместной громады. В отличие от многих других представителей власти, его до сих пор уважали. Фрейнира не так-то легко было прогнуть, если он считал что прав. Кроме того, никто не мог попрекнуть его, что он что-то имел из городской казны.

      Фрейнир нашел кого-то в толпе. Маша узнала в грузном мужчине городского голову.

      Из-за гвалта трудно было разобрать их разговор. Видимо, случилось что-то из ряда вон выходящее, раз торговля остановилась. На душе становилось всё тревожнее. «Ты же знаешь, я это не решаю» – услышала она голос вышедшего из себя головы.

      – Представляешь, Фёкла рассказывает всем, что твой отец заплатил кучу денег, чтобы ты заняла первое место. Я ей сказала, что это бред, и ты сама победила, – Василиса воспользовалась отлучкой старшего Фрейнира, чтобы поделиться свежими сплетнями.

      Маша закатила глаза:

      – Это ещё что. Гаврила брешет, что я переспала с половиной жюри.

      У Василисы приподнялся один уголок губ:

      – А ты?

      – Что – я? – не поняла Мария.

      – Спала? – решилась Василиса.

      – Ты что, с ума сошла?

      – Да не с жюри. С Германом?

      – Боже. Ты нашла, о чём поговорить.

      – Так