Хроники Обсервера. Часть I. Город не от мира сего. Сергей Анатольевич Остапенко

пыталась осознать масштаб проблем, свалившихся на семью. Дипломатом ей, видимо, не быть. Всеобщему упадку не было видно ни конца, ни края, значит дела вряд ли пойдут на поправку. А на оплату учёбы в Древлестоле не поможет накопить никакая экономия.

      – Пойдём. Сейчас служба начнётся. Только не выряжайся снова как блудница, – улыбнулся отец, и вышел.

      Маша задумчиво подошла к зеркалу, убрала назад волосы, разложенные на пробор, уговорила гребнем непокорные пряди и повязала голову платком. Волосы под ним заструились по острым плечам над туникой, спадая почти до поясницы. Сверху пришлось одеть плащ – цветневое тепло обманчиво.

      Что ж, испытания – это одновременно и новые возможности. То, что для отца головная боль, для неё – решение судьбы. Значит, никакого Древлестола. Доля сулит языки и право в Танаисе или Пантикапее, еженедельные поездки домой и встречи с любимым. Это главное, а там видно будет.

      Служба началась с привычного прошения к Господу о мире и благословении правителям, землям и народам под началом Древлестола, Данапра, Тьмутаракани и Новостола. У Маши на душе скребли кошки, и во время литургии она не могла сосредоточиться ни на чём возвышенном. Поэтому совсем пропустила мимо ушей момент, когда дряхлый отец Явослав огласил скорбную и страшную весть. Престарелый Иоанн XIII, царь Скифии, Богоросии и Соберики, покровитель всех готов, сарматов, черкасов, скифов, чуди, мурома, вятичей, словен и прочих крещёных народов, сегодня под утро присоединился к своим царственным предкам. Государь пользовался любовью и уважением, несмотря на то, что последние десятилетия из-за старческой немощи был почти непубличной фигурой. В своё время, вернувшись в страну из изгнания, он не только восстановил разрушенную ревнителями равенства державу, но и выиграл самую кровопролитную в истории войну. Однако его эпоха закончилась позже, чем его политическое наследие.

      По храму пронесся гул, гомон, некоторые старушки начали тихо голосить. «Война будет» – доносились возгласы с правого, мужского крыла. Во время молебна за упокой царя Маша витала где-то в облаках. Внимание вернулось к ней только во время чтения отрывка Евангелия, подобающего сегодняшнему празднику в святцах.

      Батюшка принес внушительную катабу18. Книга была старая, возможно еще староимперских времён, богато оформленная – золотое тиснение, кожаный переплёт.

      – Во время оно, – начал священник историю Благовещенья, – в остроге Нацретском разверзлись ложесны её, и явилась на свет младенец, и нарекли Мариею. И умерла матерь её родами, и как отец её, князь скифский, пал до того на брани, то осталась Мария сиротою…

      Маша довольно смутно помнила историю своей святой тёзки и слова отца Явослава были ей внове. Он продолжал историю о том, как кормилица отдала деву Марию на воспитание благочестивым аддирам19 из числа местных книжников, и когда она подросла, и пришло ей время выходить замуж, они стали подыскивать ей мужа из хорошего рода, но Мария отказалась, предпочтя сохранить девство, прислуживая при обители священников храма. Однажды в вешний день явился ей ангел господень и поведал, что она будет

18

       Катаба – (кенаанск.) – книга.

19

       Аддиры – (кенаанск.) представители ханаанской и карфагенской знати.