Столб словесного огня. Стихотворения и поэмы. Сборники стихотворений. Том 1. Анатолий Гейнцельман

ним, как под охраной Спаса,

      Исчезает нудный быт.

      Лавра

      С душой античного кентавра

      Скакал я в детстве по Днепру,

      И Киевская часто Лавра

      Приют давала дикарю,

      Бежавшему на блеск соборов,

      На звон святых колоколов, —

      И укрощался гордый норов

      От предков величавых слов.

      За скромной трапезой монахов,

      Среди уродов и калик,

      Среди юродивых без страха,

      В веригах, усмирялся крик

      Души в груди моей мятежной.

      И вдруг смиренен, как дитя,

      Я становился, тих и нежен,

      Как цветик, выросший шутя,

      И, с всякой примирясь напастью,

      Клонился головой к серпу,

      Не веруя земному счастью,

      Ища к небытию тропу.

      Сегодня я узнал, что Лавры

      Печерской нашей больше нет,

      Что лютые ихтиозавры

      Ее разрушили чуть свет.

      Пустое, у меня сияет

      Она в горячечном мозгу,

      Меня в бессмертии встречает

      На рая близком берегу,

      Куда и я, как все кентавры,

      Чрез степь родимую домчусь, —

      Там купола я вижу Лавры

      И всю юродивую Русь!

      Снежное видение

      Сегодня в полдень над Флоренцией,

      Моей всегдашней резиденцией,

      Шло беспощадное сражение

      Меж войском преисподней гения,

      Цинического, злого Антия,

      И Ангелами белоснежными.

      И Божия сокрылась мантия

      За ордами земли мятежными,

      И, словно пух лебяжий, хлопьями

      Из крыльев, пораженных копьями,

      Летели тепленькие перышки,

      Летели густо, словно в морюшке

      Над жемчугом соленым чаечки,

      Как лепестков вишневых стаечки.

      И ветви за окном платанные

      Оделись в горностаи странные,

      И крыши все стоят лилейные,

      Как будто там живут идейные

      Отшельники, друзья келейные,

      А не букашки муравьиные,

      Не облики людей звериные.

      Всё тихо, тихо, как на кладбище,

      Следы одни автомобильные

      Видны на пороше зубчатые,

      И смотришь, смотришь в звезды снежные,

      Как будто это души нежные,

      Из гроба темного восставшие,

      Загадки бытия познавшие.

      И разговор идет загадочный

      Меж мной и ласковыми звездами,

      И голову подъемлешь старую

      В потоки мотыльков вихрящихся…

      Нет ничего такого чистого,

      Нет ничего такого нежного,

      Но жаль мне Ангелов, лишившихся

      Наряда райского, перяного.

      И ненавижу страстно Антия,

      И Божьей я желаю мантии,

      И красного на небе солнышка,

      И звезд, что там, за серым пологом.

      И сам я будто в смертном саване,

      Как Лазарь, жажду воскресения,

      И слышу я уж приближение

      Желанное Христа Спасителя,

      И бегство вижу Искусителя, —

      И горсти гробовых червей

      Из