Столб словесного огня. Стихотворения и поэмы. Сборники стихотворений. Том 1. Анатолий Гейнцельман

волны с грохотаньем бранным

      Меня несли куда-то вдаль.

      Я это помню, и что Ангел

      Я был в сияющем раю,

      Пока еще в высоком ранге

      Стоял за божеством в строю.

      Потом, как лучик межпланетный,

      Я в моря чешую попал.

      Да, я совсем, совсем безлетный,

      Я вечность целую страдал.

      Исчезновение

      Как много звезд, и как они прекрасны,

      Все самокатный, радужный жемчуг,

      Но как они трагически напрасны,

      Какой внушают роковой испуг!

      Нет им числа! Песчинок меньше в Гоби

      Или в Сахаре, чем лучистых звезд,

      Покойников истлевших меньше в гробе,

      Вселенная – пылающий погост!

      Глядишь, и сердце жутко расширяется,

      И скоро нет тебя уже совсем.

      Ты – озеро, где небо отражается,

      Ты – Сфинкс в пустыне, недвижим и нем.

      В твоем мозгу кружится Андромеда,

      В твоей душе все Млечные Пути,

      И Духа чистого в тебе победа,

      И некуда тебе уже идти!

      Гондолы

      Я живу совсем без тела,

      Словно заревой петух.

      Нет уж для меня предела,

      Я давно бессмертный дух.

      Сверху белые гондолы,

      Полные таких же душ,

      Снизу бархатные долы

      И угрюмый Гиндукуш.

      Всюду бездны, всюду звезды,

      Всюду мировая пыль,

      Необъятные погосты

      И зыбящийся ковыль.

      Только крыши Гиндостана

      Да хребты пустынных гор,

      Только волны океана

      Да умерших странный взор.

      Облака для них – гондолы,

      Что как лебеди плывут

      Через горы, через долы, —

      Души, как пары, живут.

      Только скоро в колыбели

      Где-нибудь я вновь проснусь:

      Нужно, чтоб поэты пели,

      Колыбели я страшусь!

      Круги

      В моем мозгу разбушевалась буря,

      И я хожу по планкам корабля,

      Кружащуюся голову понуря

      И, как монах, неистово моля

      Всевышнего о чаше вдохновенья.

      И концентрически идут круги

      Из головы моей, как от паденья

      Булыжника по омуту тайги.

      Всё шире, шире, до звезды вечерней,

      До Млечного в безбрежности Пути,

      И уж следов от Яви нет пещерной,

      И червяка больного не найти.

      Люблю я это головокруженье,

      Невольный, сладкий, старческий склероз: