Второй после Солнца. Часть первая. Игорь Белладоннин

его за Эбро, сделай минус первое доброе дело.

      – Ну что, ребята-демократы, – обратился Аркаша ко всем кроме коммунистов, – не скучайте, свидимся, ждите меня со щитом или на щите.

      – И с вами свидимся, – пообещал он остальным.

      Толку от Аниты и Пера действительно не было, но Аркаша всё равно за восемь часов с помощью кувалды, скальпеля, зажима и пары тампонов реанимировал Испано-Суису.

      – Люблю большие красивые машины, – сказал он, утирая пот. – Чуть больше, чем больших красивых женщин, но чуть меньше, чем большие красивые реки. Ладно, поехали, бензина нам хватит как минимум до Эбро.

      Они уже догнали было свою колонну («Вот и свиделись! На щите!» – крикнула колонне Анита), когда Аркаша притормозил и стал нервно шарить по своим карманам.

      – Трубка! – простонал он. – Подарок Хэма! Я обронил её, верно, когда чинил машину. Выходите, ребята. Я поеду обратно. Я не могу оставить трубку Хэма врагу.

      – И не подумаем! – хором воскликнули доблестные скандинавы.

      – Спасибо, – проникновенно сказал Аркаша, – втроём мы найдем её в четыре раза быстрее.

      Они вернулись на старое место и в травах – красных и жёлтых, белых и зелёных – пытались отыскать злополучную трубку. Стемнело. Они переночевали в машине и продолжили поиски утром.

      – По-моему, нас окружают, – вдруг закричала Анита, – бежим!

      – Поздно, – сказал Аркаша, выпрямляясь, – влипли.

      И вдруг, замахав руками, с криками: «Стойте! Стойте! Не проезжайте мимо! Хватайте их! Я заманил их в ловушку! Это – важные коммунисты!» – он побежал навстречу грузовикам с солдатами.

      Пер и Анита смотрели ему вслед скорее очумело, чем понимающе.

      – Сейчас он что-нибудь выкинет, – нашлась Анита.

      Но Аркаша выкинул только ненужные теперь условности.

      – Я – шофёр, – рассказывал он, когда его вместе с трофейными Испано-Суисой, Анитой и Пером доставили в аюнтамьенто26 деревушки Корберы, утром оставленной республиканцами, – а это – важные коммунисты. Я возил их, но всегда хотел служить только национальным силам, только нашему каудильо27. Я – простой рабочий парень, баск по фамилии Эчеверрия. Мы, рабочие, ненавидим коммунистов, мы – за фашистов.

      – Эй, хозяин, вино есть? – спросили итальянские офицеры, прерывая Аркашину исповедь в самом драматичном месте.

      – Есть, несу, – отвечал староста.

      – Тебе всё-таки так хочется жить, – спросила Анита по-шведски, – что ради своей жалкой жизни ты предаёшь нашу идею?

      – Ты можешь выдать меня, если хочешь, – шепнул Аркаша. – Говорите по-испански, – произнёс он уже громче, – господа не изволят понимать вашего тарабарского наречия.

      Анита, не прицеливаясь, плюнула и попала Аркаше в щёку.

      Связанный Пер насуплено молчал.

      – Вот она, интеллигенция, – говорил Аркаша, отираясь, – а ведь мы, рабочие парни, такого себе не позволяем. И господа офицеры такого себе не позволяют, потому что это – настоящие господа.

26

Аюнтамьенто – ayuntamiento – здесь: здание, в котором в испанских населённых пунктах располагаются местные органы власти.

27

Каудильо – caudillo – главнокомандующий – титул генерала Франко.