Второй после Солнца. Часть первая. Игорь Белладоннин

пальмы, море, Рамона Беренгера.

      – Тогда отходим на Валенсию, – согласно кивнув головой, сказал Аркаша. – Коммунисты, вперёд. За ними идут анархисты, за ними – социалисты, за ними – социал-демократы, за ними – все остальные; замыкает начштаба Карлссон.

      Ни деревца не встретилось на их пути, ни деревеньки, ни человека, ни зверя – только красные горы, только коричневые плоскогорья, только белые от снега ущелья.

      Через пару дней, истощённые и обмороженные, они добрались до приморской равнины. Ещё через день их встречала Валенсия.

      – Хочу в Барселону, – твердила Анита, когда просыпалась, чтобы поесть.

      Потом она снова засыпала.

      И Аркашин полк перебросили в Каталонию.

      И они снова оказались в Барселоне, но теперь втроём. На этот раз функции гида взяла на себя Анита, ведь она уже знала этот город почти так же хорошо, как Аркашу.

      – Вот это – наше с Попокатепетлем тайное место – у Рамона Беренгера, – рассказывала она. – Здесь мы впервые прижались друг к другу. Здесь я впервые ощутила биение его сердца. Его сердце билось часто, его член был напряжён – я поняла, что он взволнован.

      – Это занимательно, – говорил Пер. – Что вы можете мне ещё показать?

      – Пошли дальше, – говорила Анита. – Вот гостиница, где мы провели свою первую ночь. Что мы, Пер, только не вытворяли тогда! Но повторить такое мы вряд ли уже когда-нибудь сумеем.

      – Это очень интересно, – говорил Пер. – И неужели вы можете мне ещё что-нибудь показать?

      – Пошли дальше, – говорила Анита и вела их через трущобные щели Китайского квартала на другой конец города. – Вот здесь, на горе Монжуик, мы, поглядев на это море и поглядев на это небо, и поглядев на этот город, вдруг поняли, чего нам не хватает: нам не хватало тебя, Пер.

      – Это уже не так интересно, – говорил Пер. – Про Пера – это не так интересно.

      Аркаша молча зевал. Ему было скучно. Ему хотелось увидеть Хэма и Марту.

      Хэм приехал в Барселону в апреле.

      – А где Марта? – первым делом спросил Аркаша.

      – Марта в пути, – не без досады ответил Хэм. – Но бог с ней, не до неё мне сейчас. Меня несёт. Я замыслил роман под рабочим названием «По ком звонит колокол». Хочешь, я посвящу его тебе?

      – Ну уж дудки, не дождёшься, чтобы он зазвонил по мне, – развеселился Аркаша. – И Марта твоя не дождётся. Ну извини, извини, шучу, как солдафон-самоучка, – добавил он, увидев, что Хэм обиделся.

      – Ладно, не хочешь романа – поедем со мной на Эбро, порыбачим. Эбро – большая река, не Ирати24, там должно быть много рыбы, – предложил Хэм.

      Хэма тянуло на рожон: по Эбро теперь проходила линия фронта.

      – Оттуда сейчас кроме танка вряд ли что выловишь, – с плохо наигранным сожалением сказал Аркаша: он понимал, что Хэм теперь не оставит его в покое со своим новым романом, коль уж выпала такая уникальная возможность оттачивать его об Аркашины уши.

      – Ну как знаешь, а я всё равно поеду на Эбро, потом – сразу в Марсель. Больше мы в Испании, наверное, не увидимся, – не без грусти предположил Хэм.

      – Ты не сможешь не вернутся. Возвращайся

24

Ирати – Хемингуэй упоминал эту реку в романе «Фиеста», 1926 г.