Ведьмин дар. Дарья Гущина

«китом» едва управится десяток опытных заклинателей, а уж с нашим, отъевшимся на силе… И «китёнок» за нас и свою постоянную «еду» порвёт любого.

      Усыпанная душистой хвоей и шишками тропа привела к подножию потрескавшейся каменной лестницы с каменными же парапетами, и я остановилась, набираясь духу. И терпения. Пятьсот ступеней до вершины холма и дома подруги меня не вдохновляли совершенно.

      – Тормозим, – я оперлась о трость.

      – Ай, прости! – Ужка виновато наморщила нос. – Отдохни, а я сбегаю наверх, поищу воздушницу. Твоя магия так и не включилась?

      Я отрицательно качнула головой. Своя бы, врождённая, работала, но чужая, даже подаренная, здесь сбоила, конфликтуя с защитным полем. Оно автоматом отключало все артефакты, а мои «угли», по сути, именно что артефакты.

      Подруга вприпрыжку ускакала наверх. Я проводила её тоскливым взглядом, упрекнула себя в недостойной зависти и села на ступеньку, вытянув ноги. Тёплый, прогревшийся на солнце камень, опять же солнышко, ласковый хвойный ветер, уютная тишина… Собственно, какого лешего я наверху забыла?.. Мне и тут хорошо…

      Позади быстро затопотали тяжёлые шаги. Я и оглянуться не успела, а Илья уже сбежал вниз. Плюхнулся рядом и молча сгрёб меня в охапку.

      – Илюх, ты что? – изумилась я. – Это что за сопли?

      – Я переживал, – проворчал он, – не чужая же. Безымянный был?

      – Был, – я трепыхнулась для пробы и сразу оставила попытки освободиться. – К сожалению, достался он не мне.

      – Ну и чёрт с ним. Другого добудем. Добралась – и хорошо.

      Я поёрзала, изворачиваясь, подумала, что да, добрались, и надо бы поблагодарить за помощь по-человечески… Повернулась и неловко чмокнула его в щёку.

      – А это что за сопли? – ухмыльнулся приятель.

      – А это – спасибо, что довез Анюту и не рванул за мной по наблюдательские души, – честно отозвалась я. – Ведь хотелось же?

      – Мало ли, чего я хочу, – он пожал плечами и потёр щёку: – Всё, месяц ни мыться, ни бриться…

      Я молча и привычно перехватила трость, Илья так же молча и привычно расплылся в выжидательной улыбке, но всё наше старое, доброе и вечное разрушил тонкий голосок сверху:

      – Я лечу-у-у!

      Я едва успела вскинуть трость, защищаясь от неизбежного «нападения», и летящая девочка «приземлилась» прямо на змеиную голову – замерла над ней в позе парашютиста. И, конечно, какую же ещё воздушницу Ужка могла прислать… Только своего ребёнка.

      – Руся, – я терпеливо улыбнулась, – сколько тебя просить не бросаться на людей?

      – А я и не бросаюсь, – звонко возразила она, – я сбрасываюсь. Эф, ну можно?.. – заканючила просительно.

      Я отложила трость, протянула руки, и девочка с радостным визгом «упала» на меня, уселась верхом, прижавшись всем телом, и заявила:

      – Чего ты так долго? Я соскучилась!

      – И я, – и на душе потеплело. – Очень-очень. Я… работала, Русь.

      – Да, мама говорила, что ты учишь, – девочка