Почти как люди. Иван Михайлович Ренанский

рекомендую…

      С этими словами он вытянул откуда-то из-под столика литровую банку с чем-то густым и бурым.

      – Кисель!– торжественно представил он нам содержимое банки,– теща варила. Водку им запивать – одно удовольствие. Кстати, об удовольствиях…

      Рюмки были вновь наполнены, и вновь опустошены.

      По коридору загрохотали шаги, звучный инспекторский голос, в который уже раз, начал скороговоркой перечислять имена:

      – Коля, Женя, Света, Вадим, Наташа…

      – Наташа с нами?– громко и искренне восхитился Ярослав.

      – Это не я с вами, а ты со мной, пьяная морда!– кокетливо донеслось с противоположного конца вагона.

      – Дима, Стас, Петя, Ярик…

      Услышав свое имя, Ярослав нахмурился, и крикнул:

      – Хуярик!

      Повисла пауза.

      – Ты чего ругаешься?– настороженно поинтересовался инспекторский голос.

      – А чего так не вежливо?

      После недолгого молчания перекличка продолжилась, но до того я явственно расслышал инспекторский шепоток:

      – Не оркестр, а зоопарк какой-то.

      Судя по перечню имен, и последовавшим за ним вздохом облегчения, все, наконец, оказались на местах. А ещё через несколько минут вагон слегка тряхнуло, и перрон за окном лениво пополз прочь.

      – Поехали,– констатировал Ярослав,– ну, в добрый путь.

      ***

      Я сижу в купе Полпальца, Февраля и Анатольича, дослушиваю чей-то длинный и сумбурный тост, закидываю в топку очередную рюмку коньяка.

      – Курим?– интересуется Февраль.

      – Курим,– соглашается Полпальца.

      Мы выползаем в тряский вагонный коридор, пошатываясь бредем по нему. Изо всех купе доносятся радостные пьяные возгласы, где-то вибрирует заливистый женский смех, кто-то уже мучает бог знает откуда взявшуюся гитару… Коллектив отдыхает. Коллектив набирается сил и вдохновения перед завтрашним концертом в столице.

      В тамбуре, где, разумеется, курение было запрещено, мы, поколебавшись некоторое время лишь для проформы, извлекли сигареты, но закурить не успели – тревожно взвизгнула едва закрывшаяся за нами дверь, и в тамбур шагнула не молодая, хоть ещё и не успевшая растерять остатки былой привлекательности проводница.

      – Хотите, чтобы я вас с маршрута сняла?– сварливо поинтересовалась она, елозя по нам полным негодования взглядом,– сейчас начальника поезда позову, и на следующей станции к херам собачьим…

      – Ну что ты, что ты, милая,– Полпальца, опершись плечом о стенку и вальяжно закинув ногу за ногу, широко улыбнулся,– откуда ж ты у нас такая зубастенькая?

      Я уже не раз слышал о колдовском обаянии серого кардинала виолончельной группы, но ещё ни разу не доводилось видеть его в действии – сейчас Полпальца предстал передо мной, по меньшей мере, коварным венецианским сердцеедом, чьим серенадам самозабвенно внимает с балкона какая-нибудь придворная фрейлина, а не малое количество выпитого лишь добавляло ему шарма – Дон Жуан, захмелевший