Жребий окаянный. Браслет. Алексей Фомин

патриотами, подозревает, что рыбасоиды таким образом осуществляют свое внедрение и к ним. И… они просят нас помочь разобраться им с этим вопросом.

      – Ну и что в этом такого? – Валентин искренне недоумевал, глядя на колебания Лобова. – Если это действительно рыбасоиды шалят, то получается, что у нас и у них один враг. Почему бы и не помочь? Может, и они нам чем-нибудь потом помогут.

      – Ох, – тяжело вздохнул Лобов. – Мне бы твою толерантность и широту взглядов. Мне как человеку, воспитанному «холодной войной», сама аббревиатура «ЦРУ» ненавистна. Для меня это синоним слова «враг».

      – Так вы же сами говорите, что это не ЦРУ, а группа людей из ЦРУ. Может, они действительно патриоты. Давайте пощупаем их, проверим. В конце концов, американские патриоты вместе с русскими патриотами против рыбасоидов. Люди против нелюдей. По-моему, нормально.

      – Возможно, возможно, но… Я пока не созрел для такого шага. Во всяком случае, если мы решимся им помочь, то вот тебе и дополнительный объем работы. Одним словом, работы – море, только успевай поворачиваться.

      Вера действительно вернулась на базу следующим утром, и работа закипела. Для восстановления слиперских навыков Валентин за несколько дней шутя выполнил все три коммерческих заказа, а вот с полетами в прошлое получалось куда хуже. Вернее, ничего не получалось. Пробудившись после очередной попытки подключения к глобальному информационному полю, Валентин твердо заявил Лобову:

      – Не получится, Роман Михайлович. Нужен материальный носитель времени. Ракитин, когда стартовал отсюда с базы, уже имел жесткую привязку в прошлом – «свое собственное» тело. Я же даже не знаю, как сформулировать запрос, чтобы получить информацию. Хочу в прошлое – вот и все, что я могу пожелать. Нет такой информации в глобальном информационном поле, поэтому мой запрос остается без ответа. Там все конкретно.

      – Может быть, попробовать по фотографии? – скромно предложила Вера.

      – Как это? – не понял Валентин.

      – Нам ведь нужно отработать метод. Так? – продолжила она. – А для этого необязательно погружаться на глубину в несколько сотен лет. Возьмем фотографию человека, про которого точно известно, что он умер, положим, в тысяча девятьсот восемьдесят втором году. И попробуем перенестись в восемьдесят второй год. Ну и отработать там все учебные задачи, которые мы формулируем.

      – Вы понимаете, что вы говорите? – с жаром воскликнул Лобов. – Хотите отправить слипера на тот свет?

      Вера с выражением глубокого недоумения и обиды на лице воззрилась на Лобова.

      – Я сказала что-то очень неприличное? – с ядовитой ноткой в голосе осведомилась она.

      – Нет, Вер, – принялся оправдываться сразу за двоих Валентин, – ты не обижайся, но так нельзя. Сейчас я тебе объясню. Когда берешь фотографию, первым делом чувствуешь, живой это человек или мертвый. Это ты и сама умеешь.

      – Ну да, – согласилась Вера.

      – Если человек живой, то есть находится в