Жребий окаянный. Браслет. Алексей Фомин

остальные экспонаты сотрудники музея уж сами собирали здесь, в городе. Сами понимаете, немногое осталось у людей. Гражданская война, коллективизация, голод, потом снова война, снова голод… Вот и создается впечатление, что история города началась в сороковые.

      – Похоже, что так у нас не только с историей города Ореховска дела обстоят, – мрачно заметил Лобов.

      – Вполне возможно, – охотно согласилась Анастасия Федоровна. – Я-то пришла в музей в девяносто первом, как раз перед реформой, и всю свою трудовую деятельность провела в этих стенах. И в мои годы уже не стоял вопрос расширения и обогащения экспозиции. Старались сберечь хотя бы то, что есть. И к сожалению, наступил момент, когда все наши старания оказались напрасны.

      – В чем дело? – удивился Лобов.

      – Я же вам говорила уже – наш музей закрывают, вернее, он переезжает, а здание наше передают районному филиалу организации под названием «Облагрохолдинг».

      – А что же будет с экспозицией? – поинтересовался Валентин.

      – Картины останутся пока здесь, так как в новом помещении совершенно отсутствуют условия для их хранения, а вся остальная экспозиция переедет в бывшее здание ткацкой фабрики.

      – Это красное такое, с высокой трубой? – уточнил Валентин.

      – Да. Фабрика просуществовала до девяносто девятого года, но в двадцать первый век уже не переползла – обанкротилась окончательно. Сейчас там все разорено, даже оконные рамы порастащили. Как мы будем там существовать? Ума не приложу!

      – Кто же придумал эту рокировку? И что за агрохолдинг такой важный?

      – Глава районной администрации. Здание-то музея на балансе у администрации находится. А районный филиал «Облагрохолдинга» возглавляет супруга районного главы.

      – Тогда все понятно. Здание с довеском в виде картин – лакомый кусочек.

      Анастасия Федоровна лишь пожала плечами и печально улыбнулась.

      – У нас уже все уволились. Я доработаю до конца недели и тоже уйду. Музей в совершенно разгромленном здании – это форменное издевательство. И хотя у нас в городе почти невозможно найти работу, устраивать музей на руинах я не буду.

      – Вы не торопитесь, Анастасия Федоровна, увольняться, – посоветовал ей Лобов. – Может быть, мы сумеем вам помочь.

      – Каким образом? – У Анастасии Федоровны от удивления даже глаза округлились.

      – П-пока не знаю, – замялся Лобов. – Но не торопитесь прощаться со своим музеем. Скажите-ка нам лучше – есть ли у вас в музее, может быть, где-нибудь в запасниках, какой-нибудь предмет возрастом в несколько сотен лет?

      – Нет…

      – А какое здание самое старое в городе?

      – Фабрика. Тысяча восемьсот семидесятого года.

      – А церковь?

      – Что вы… Новодел. Построили за три последних года.

      – Мы так и подумали. Печально.

      – Печально? Почему?

      Лобов натужно рассмеялся:

      – Да