Чёртов чемодан. Екатерина Яшина

Вот моя деревня, вот мой дом родной. Здесь хоть кров над головой. Мамка на поселковом похоронена. Я тут привык. Все привыкли, – затянулся дядька, печально глядя куда-то вдаль.

      – Положим. А чемодан?

      – Чемодан больше никто не видел. И друга Димкиного. Может поймал его этот, на тебя похожий. Здоровый такой пень, чернявый, цепь на шее в два пальца. У Лукоморья дуб зелёный, златая цепь на дубе том. Как с него писали, – прилёг мужик на мокрый асфальт.

      – Ведьма еще жива?

      – Жива, живее некуда.

      – Так может она про чемодан знает?

      – На кой он тебе сдался? От него одни беды.

      – Да так, интересно просто стало.

      – Там, говорят, магия чёрная замешана. Страшная. Я – человек верующий, в такие дела не лезу. И тебе не советую.

      – Покажешь, где колдунья ваша живет? – без тени иронии спросил пижон.

      Дядька мялся как девка на выданье.

      – Сколько? – зашуршал Вил купюрами.

      – Не-не, я не это, мне не, не, – отнекивался дядька, а сам искоса высматривал какого номинала бумажки.

      – Да ладно, дядь. Ты мне поможешь, я тебе. Взаимовыручка. В мире сейчас всё так решается, да?

      Мужик отхаркнул, затушил бычок об асфальт и спрятал озябшие руки в дырявые карманы.

      – Пятьсот, штуку? Сколько, не стесняйся, – расщедрился гость.

      – На чекушечку. – тихо-тихо промямлил мужик.

      – Что? Не слышу.

      – На чекушечку, – чуть громче повторил дядька, опуская глаза в пол.

      Вил протянул товарищу пятерню, вложив тысячу в ладонь.

      – По рукам?

      – Так это да, – покраснел мужик то ли от подскочившего давления, то ли от стыда.

      – Вот и супер. Дорогу покажешь?

      – Как договаривались.

      – Дядь, ты стоять то можешь?

      – Нормально, нормально, – чуть пошатываясь двинулся мужик в сторону девятиэтажек.

      Несло от провожатого за версту. Но пижон уже успел принюхаться к волшебному амбре, в котором слышались нотки сервелата, горбушки с чесноком и подъездной штукатурки вперемешку со спиртом.

      Путь предстоял короткий, слава всем богам. Иначе от ядовитых паров Вил опьянел бы еще до того, как постучался в дверь к ведьме. Квартира Ванги местного разлива находилась на третьем этаже стандартной поселковой панельки. Окурки на лестницах, банки от огурцов в углах, желтые аммиачные подтеки на стенах и даже одинокие застиранные рейтузы на перилах казались чем-то весьма привычным для подобных мест. Со всех сторон гудели трубы, орали дети, варились пельмени и компоты, чирикали попугаи, лаяли домашние псы и гулом по всему пролету отдавались диалоги из мексиканских сериалов: « Это амнезия, Сантьяго! Я люблю тебя!»

      – Дальше ты сам, не обессудь, – в пятый раз нажимал на заевшую кнопку лифта дядька.

      – Так и чего сказать?

      – А чего хотел, того и говори. Я ни ногой. У меня от одного её взгляда изжога всю ночь. Не, не пойду.

      – Ну хорошо, а звать даму как?

      – Розой Алмазовной звать.

      – Алмазовной? –