Отдел деликатных расследований. Александр Макколл Смит

может быть, – согласился Ульф. – Но это, в общем-то, не наша проблема. Настоящий вопрос вот в чем: может ли этот Хампус быть тем самым человеком очень маленького роста, который ударил Мальте ножом под коленку? Я бы сказал, вопрос в этом.

      – Я бы тоже так сказала, – согласилась Анна. Она посмотрела на часы. – Нам бы уже пора на работу; Карл, наверное, пришел уже пару часов назад и сидит там совсем один.

      Ульф принялся собираться.

      – Прошлым вечером видел по телевизору его отца.

      Анна представила себе Ульфа, одного, у себя в квартире, как он смотрит передачу про моральные дилеммы.

      – Он говорил про то, насколько это этично – критиковать чужой образ жизни.

      Анна взяла со стола свой недопитый кофе.

      – То есть?

      – О, веганы, например, требуют от школ, чтобы те прекратили держать в классах животных. Ну, знаешь, там, морских свинок, хомячков и тому подобное. В школах, бывает, устраивают живые уголки.

      – Да, – ответила Анна. – Когда девочки были помладше, у них в классе держали морскую свинку. Чепуха какая-то, можно подумать, дети собираются есть этих зверушек. Так где у этих веганов собака зарыта?

      Ульф улыбнулся:

      – Они говорят, что таким образом в детские умы внедряются скотоводческие идеи.

      – Да неужели! – взорвалась Анна. – У них вообще есть чувство меры?

      Ульф не ответил. Он думал о том, что кто-то наверняка осудит его, Ульфа, за то, что он держит у себя Мартена. А если так, то что он, предположительно, должен сделать с собакой? Отпустить на волю?

      Но Анна пока не готова была закрыть тему живых уголков.

      – Морскую свинку, которую девочки держали в классе, звали Уолтер. По выходным ребята по очереди брали Уолтера к себе домой. Но потом его сожрала чья-то собака.

      Ульф присвистнул.

      – Какое несчастье.

      – Да. Но что сказал на этот счет отец Карла?

      – Сказал, это зависит от конкретной ситуации, – ответил Ульф. – Этим своим фантастическим голосом. И все как один принялись кивать. Стоит только ему открыть рот, а все вокруг уже кивают. Это поразительно.

      Они вышли из кафе и пересекли улицу, направляясь к передней двери их учреждения. Эрик как раз тоже только что пришел на работу; он кивнул им в знак приветствия. Ульф заметил у него под мышкой свернутый в трубочку журнал, уж наверняка посвященный рыбалке, с фотографиями спиннингов, поплавков и прочей рыболовной параферналии – всего того, что делало жизнь Эрика терпимой, того, что было его надеждой и опорой. Ульф подумал о профессоре Хольгерссоне: что бы тот сказал о подобном образе жизни. Или что бы сказал Кьеркегор, если уж на то пошло. Он подозревал, что они оба это одобрили бы: простая, непритязательная жизнь, лишенная претенциозности и притворства, – чего нельзя сказать о многих других, гораздо более утонченных и изысканных существованиях.

      – Бедный Эрик, – пробурчала себе под нос Анна.

      – Нет, – ответил Ульф. – Не бедный. Счастливый Эрик.

      Анна посмотрела на него с сомнением:

      – Но