Отдел деликатных расследований. Александр Макколл Смит

на одного байкера почти всегда был виноват другой байкер, как правило, из соперничающей банды. Идентифицируя себя как байкера, человек проявляет мачизм, а мачизм провоцирует агрессию. Но когда байкер достигает определенного возраста, все немного меняется: одежка говорит об одном, но на уме – совсем другое. Байкеры средних лет, может, и не прочь разогнаться до двухсот километров в час, но на практике их вполне устраивает и сто. На косухах у них красуются черепа, но на деле это, скорее, их последний рентгеновский снимок, нежели символ угрозы. Очень может быть, что по крайней мере у части пожилых байкеров имеются проблемы с простатой, и потому их выезды длятся не особенно долго. И ни один байкер – вне зависимости от возраста – не станет искать ссоры с механиком, пускай и таким, который не переносит мыла и не может иметь дело с машинным маслом.

      Нет, двигаться в этом направлении не было никакого смысла. И на семейном фронте тоже, похоже, было негусто. Жена Мальте, Мона, может, и была в плохих отношениях с братом, и этим стоило бы заняться, но во время происшествия брат был в Виннипеге, и это снимало с него всякие подозрения. Если, конечно, он не устроил так, чтобы на Мальте напал кто-то другой. Это мысль: если тебе нужно железное алиби, поезжай в Виннипег на свадьбу и подговори кого-то сделать дело в твое отсутствие.

      Ульф подумал, что он, должно быть, поторопился насчет Эдвина. Фермеры – в особенности те, что занимались молочным производством, – казались людьми флегматичными, но когда речь заходила о земле – или, в данном случае, о доильных установках, – страсти могли разыграться нешуточные. Сельские распри из-за того, кто будет пахать какое поле или чья корова сбежала и потравила репу, славились накалом страстей. Если вдуматься, в Cavalleria Rusticana[1] все как раз и вертится вокруг деревенских страстей и их драматических последствий. Подобные вещи близки не только итальянцам, хотя напиши «Каву» шведский композитор, его вряд ли бы приняли всерьез.

      Но нет, что-то здесь все-таки не складывалось, а Ульф привык доверять своим инстинктам. Ни один фермер не станет подговаривать кого-то ударить своего шурина ножом под коленку. Такого просто не бывает.

      На этом гипотезы у него закончились, и думать было больше не над чем и работать, естественно, тоже. Поэтому Ульф посмотрел на часы и решил, что пора бы уже идти домой, вывести Мартена, своего пса, на вечернюю прогулку, перед тем как дать ему ужин. Можно было заодно и подумать: вопрос «Кто?», похоже, пока себя исчерпал, но оставался еще вопрос «Почему?». Почему Мальте ударили именно под колено? Была ли это случайность, или удар нанесли так низко по какой-то особой причине? Низко… Ульф решил, что эта самая деталь и была ключом ко всему делу. Здесь скрывалось нечто важное; что-то, до чего он пока не додумался. Теперь он был в этом уверен и чувствовал, что сможет найти отгадку. Ему стало ясно, где искать: не по верхам, нет, а где-то внизу. На уровне колена.

      Мартен приветствовал его с неистовым восторгом – как и всегда. Ульф где-то читал,

1

Cavalleria Rusticana (итал.) – «Сельская честь», опера Пьетро Масканьи, созданная в 1890 г. по новелле Дж. Верги «Сельская честь». (Прим. перев. – здесь и далее.)