Солнце больше солнца. Игорь Алексеевич Гергенрёдер

демократов (кадетов) до эсеров и меньшевиков.

      При этом, однако же, многим жителям изобильного края было невдомёк, что спасение Родины и Революции означает спасение, по меньшей мере, уклада жизни, без которого твоё жильё, твоё имущество уже не будет твоим, как прежде.

      В то время дом Фёдора Севастьяновича Данилова глядел на обширный двор всеми пятью окнами, жестяная крыша была выкрашена зелёной краской. В хлеву мычал бык, из свинарника доносилось хрюканье.

      Около полудня Маркел повыгреб из овчарни помёт, пошёл было в дом, как вдруг во двор въехал всадник в городском пальто, в беличьей шапке, за ним ещё несколько: те в шинелях, за спиной – винтовки. Человек в пальто сошёл с лошади на тающий снег, поглядел на амбар, конюшню, овин, на другие добротные хозяйственные строения, после чего окликнул Маркела, который следил за ним с любопытством:

      – Парень! Ты кто?

      – Работник.

      – Тогда дай пожать тебе руку, – сказал незнакомец без улыбки, неспешно стягивая с правой руки перчатку, стоя на месте.

      Конники разъезжали по двору, один поторопил парня:

      – Позвали – подойди!

      Тот с опаской приблизился к человеку в пальто, который взял его чуть приподнятую руку, крепко пожал.

      – Как зовут?

      Парень назвался.

      – Погляди, Маркел, – человек указал взглядом на конников: – Видишь красные повязки у них на рукавах? Уважай и люби этот цвет. Это знак борьбы за права рабочих и всех бедняков.

      Из дома вышел Данилов во всегдашней поношенной поддёвке, направился к незнакомцу лёгким скорым, несмотря на годы, шагом.

      – Здравствуйте! – он на миг чуть наклонил голову, не протягивая руки. – По какому делу?

      – Покамест посторонитесь! – приказал, мотнув головой вправо, человек в пальто, и Данилов уступил ему дорогу.

      Он неторопливо пошёл к крыльцу.

      8

      Позвав с собой Маркела, он из прихожей зашёл в комнату, чьё окно глядело во двор, и в другую, с окном в огород, затем шагнул в горницу, пройдя которую, побывал в комнатах, расположенных в ряд с ней.

      Возвратившись в горницу, пришелец снял беличью шапку, надел на угол спинки стула, пальто бросил на сиденье. Он мог быть лет сорока: среднего роста, гладкие русые волосы скрывают уши и лоб до самых бровей, лицо выбрито. Он стоял в зеленовато-коричневой куртке с большими накладными карманами на груди и на полах: позднее Маркел узнает, что такие куртки зовутся френчами.

      – Большое у вас помещение, – ровным голосом сказал пришелец глядевшему на него Данилову. – Я только одну женщину видел. Ваша жена?

      Данилов чуть повыше его, тоже бритый, в густых тёмных волосах лишь вблизи разглядишь седые, а ему под шестьдесят.

      – Моя жена Софья Ивановна, – сказал он, изучая незнакомца небольшими по-молодому живыми глазами.

      – Вдвоём занимаете весь дом, – отметил тот как бы походя, без интереса.

      – У нас здесь три дочери выросли – повыходили замуж, – сухо уведомил хозяин.

      В