Последний рейс «Фултона». Борис Сударушкин

вопроса и общего переполнения въезд в город воспрещен».

      «Что такое – общее переполнение? – сам себя спрашивал Резов. – За счет чего оно получилось? Почему это вдруг потянуло сюда, в нехлебную губернию, столько людей?»

      В этой же газете напечатано, что по Волге пришло много барж с дровами и ни одной с хлебом. Странные приезжие – едут туда, где и без них впроголодь живут.

      Людской наплыв особенно ощущался последние недели. Ну, понятно, были бы бабы с детишками, старухи со стариками! Ведь ужас сколько народу сдвинула война с прифронтовых губерний. Нет! Все больше приезжали мужчины призывного возраста. Хоть многие в рваной обувке – походка четкая, плечи развернуты. За станком да писарской конторкой такой осанки не наживешь.

      Но держались приезжие тихо, осторожно. И куда-то незаметно исчезали. А вот у местных, кто жил в своих кирпичных флигельках под железом, имел совсем недавно лавки, трактиры, конторы, появилось в глазах что-то нехорошее, злобненькое, нетерпеливое. Тревожило это Ивана Резова.

      А Тихон думал о своем, и тоже невеселом. Вот наметили они на завтра собрать городскую молодежь в гимназии Корсунской, объединить молодежные кружки в единый Союз. А получится ли? Сколько таких Сережек мечется между партиями – ни вашим ни нашим?! Трудным будет это собрание, лицеисты и гимназисты словами сыпать умеют.

      Вся надежда на молодых рабочих, ткачих. Но все ли смогут прийти? Кто на фабрике, кто после смены отсыпается. Гимназистам и лицеистам легче, им о куске хлеба не надо думать, у папенек и маменек от лучших времен в кубышках осталось…

      Только начали работу – в цех вбежал чумазый подсобник из новеньких:

      – Кончай работу! Выключай станки!

      – Ты с какой крыши свалился? – спросили его. – Кто приказал?

      – Кому власть дана – тот и приказывает.

      – Не егозись, деревня. За нас нашу работу никто не сделает. С какой стати будем станки выключать?

      – А я что? Я ничего, – затравленно озирался по сторонам новенький. – Во дворе митинг, там всё скажут. – И он бросился из цеха.

      Затихли трансмиссионные валы – кто-то вырубил напряжение.

      Рабочие заворчали:

      – Замитинговались в доску!..

      – Одними речами живем!..

      Тихон подошел к Ивану Резову, спросил, что за митинг такой.

      – Не иначе – меньшевики да эсеры воду мутят, – ветошью вытер руки токарь. – Ладно, пойдем послушаем.

      Когда рабочие механического цеха вышли во двор, на крыльцо конторы поднялся Михаил Алумов.

      – Братья рабочие! Сегодня утром Первый стрелковый полк арестовал окончательно зарвавшихся в безобразиях и воровстве членов городского Совета. Население этот справедливый шаг встретило одобрительно, к солдатам присоединились рабочие и ткачи. Они требуют продовольственного улучшения и справедливости!..

      Среди «питерщиков», людишек, перед войной пристроившихся в мастерские от мобилизации, оживление. Рабочие переглядываются, силясь понять, что же случилось.

      – Только что телеграфом пришло сообщение