Как Бог съел что-то не то. Джудит Керр

учились в Кембридже и двое кузенов – тоже. И каждый приглашал ее в гости на выходные. Это было так здорово! Театральные вечера, майские балы, пикники в Гранчестере, соседней деревне. И куда бы ты ни пришла, везде полным-полно интересных молодых людей!

      От этого рассказа настроение Анны совсем упало. Но она успокаивала себя тем, что в марте едва ли возможны майские балы и Макс наверняка предупредил бы ее о каком-нибудь предстоящем грандиозном «выходе в свет».

      – И откуда же ты, моя дорогая? – поинтересовалась твидовая женщина, немножко подустав от собственных восторгов.

      Обычно, когда Анне задавали этот вопрос, она отвечала: «Из Лондона». Но сейчас она неожиданно для самой себя ответила:

      – Из Берлина, – и тут же об этом пожалела.

      – Из Берлина? – не поверила женщина. – Но ты же вылитая англичанка!

      – Нет, – возразила Анна, ощущая себя так же, как мама в Организации помощи беженцам. – Мой папа – антифашист, немецкий писатель. Мы уехали из Германии в 1933 году.

      Твидовая женщина попыталась это осмыслить:

      – Антифашист? Это значит, он против Гитлера?

      – Да.

      – Никогда бы не подумала: у тебя совсем нет акцента! – не переставала удивляться женщина. – Я могла бы поклясться, что ты обычная милая английская девчушка.

      Это был комплимент, и Анна вежливо улыбнулась. Но женщина вдруг сменила тему:

      – А что ты думаешь о войне? Ты ведь оказалась в стране, враждующей с Германией?

      Черт, подумала Анна, и зачем я только все это начала? И попыталась говорить настолько спокойно, насколько ее на это хватало:

      – Мы против Германии. Мы желаем победы Англии.

      – В войне против своей страны?

      – Мы не чувствуем, что Германия – по-прежнему наша страна, – начала было Анна.

      Но женщину, видимо, возмутила беседа в целом.

      – Могла бы поклясться, что ты урожденная англичанка, – произнесла она укоризненно и погрузилась в чтение «Кантри лайф»[7].

      Анна снова уставилась в забрызганное окно, за которым тянулись серые пейзажи. Странно, но ей стало спокойнее. Хотя почему она, как обычно, не сказала: «Из Лондона»? Макс никогда не сделал бы подобной ошибки. Так всю поездку можно испортить…

* * *

      Когда поезд наконец прибыл в Кембридж, худшие опасения Анны как будто стали сбываться. Она стояла на платформе, ледяной ветер продувал ее насквозь, а Макса нигде не было видно.

      Но вот он появился из-за угла – запыхавшийся, в развевающейся мантии.

      – Извини, задержали на лекции, – объяснил Макс. – Эффектно! – заметил он по поводу красного пальто Анны, которое ей одолжила миссис Бартоломью. – От Джуди или от Джинни?

      – Это пальто Джинни, – ответила Анна, и ей сразу стало легче.

      Макс подхватил чемодан Анны и быстро повел ее к выходу со станции.

      – Надеюсь, ты захватила теплую шерстяную пижаму, – сказал он. – Там, где ты будешь спать, довольно прохладно.

      Оказалось, что комната Анны

7

«Кантри лайф» – журнал о сельской жизни, рассчитанный на фермеров и землевладельцев.