Мурашки для Флейты. Лада Миллер

время смотрел на меня своими собачьими глазами, но я была так занята пустотой внутри, что забыла его пожалеть.

      Пустота внутри была похожа на колокол без языка, болталась немо, пока не начала ныть, саднить, побаливать, и оттого принимать форму, цвет и запах, и, в конце концов, заняла место не только внутри, но и снаружи – в прихожей, ванной, спальне, в горшках с цветами и ледяных узорах на окне.

      И вот сейчас я встала и пошла на кухню варить кофе одна, без Ромы.

      – Как это без Ромы? – вскинулся Рома-щенок и схватил меня за пятку. – Теперь у тебя есть я.

      – Точно, – обрадовалась я, и поставила в микроволновку вчерашнюю лапшу.

      – Ты поешь, я кофе попью, потом я на работу, а ты дом охраняй, вот только погуляем с утра недолго, ладно? Лучше вечером подольше пошляемся.

      Рома был очень даже готов пошляться, он довольно шмыгнул собачьим носом и побежал в прихожую, нашёл мои сапоги, поволок на кухню.

      – Погоди, торопыга, – засмеялась я. – Успеем ещё.

      До работы целый час с хвостиком.

      Рома оглянулся на свой хвостик, сначала не увидел, принялся кружить вокруг собственной оси, нашёл-таки наконец, даже умудрился небольно прикусить.

      «Всё-таки ты забавный», – подумала я, и Рома пособачьи кивнул. – Молодец Агатка.

      Утренняя прогулка была короткой, холодно, да и на работу надо, к вечеру же выпал мокрый снег, а я вернулась такая уставшая, что…

      – Что, никуда не пойдём, да? – тоскливо прошептал Рома, и мне стало стыдно.

      – Отчего же, – бодро ответила я. – Обязательно пойдём. Подожди, вот только утеплюсь.

      Я натянула ещё одну пару штанов, напялила толстые варежки, обмотала шерстяным розовым шарфом шею.

      – Пошли, шантрапа, – оглянулась я на Рому, увидела его сияющие глаза и подумала вот так: «Счастье есть. Наверное».

      Щенок тявкнул в ответ что-то похожее на: «Ещё бы! Со мной не пропадёшь».

      И мы вышли во двор.

      То есть вышел Рома. Да так стремительно, что поволок меня за собой без всяких там сантиментов. Моя правая нога смешно вывернулась, несмешно хрустнула, попа нащупала ступеньки крыльца и даже по ним проехалась, вжик – и…

      Первая мысль: «Господи, сейчас в больницу, а я одета, как чучело».

      Вторая: «Ну и за что мне это наказанье?».

      Третья: «Как быть с Ромой, если всё-таки операция?»

      В ответ на мои три мысли, ко мне понеслись тридцать три Ромины – и прости, и ой-ой-ой, и все сюда, на помощь!

      Помощь подоспела на удивление быстро.

      Чрезвычайно хмурый мужчина невысокого роста, в чёрном пальто нараспашку, длинный шарф, чёрные усы, мохнатая шапка, протягивал мне руку, что-то говорил, пытался снять с себя эту самую шапку и усадить меня на неё, словом, суетился, а я это не люблю.

      – Оставьте меня, бога ради, – сморщила я и без того недовольное лицо. – Что вы суетитесь? Никогда не видели падших женщин? То есть, я хотела сказать, падающих?

      Мужчина захохотал и сразу перестал быть хмурым и невысоким. Шапке под моей попой стало тепло. На абсолютно лысую голову стали