Эльфы и их хобби (сборник). Олег Дивов

и захохотал, аж затрясся весь, – я нарочно на плетне сидел, качался! Весело было…

      Ганка размахнулась и ударила его по щеке. Эльфенок замер, удивленно вылупив глаза.

      – За что, Ганка?

      – Что ж ты наделал, Листик? Теперь все меня со свету сживут – и Роман, и мамуся, и отец Маркиан. А когда батя вернется с куренной поляны – ох, и подумать страшно!

      Ганка села на поленницу и закрыла лицо руками. Хорошо бы куда-нибудь спрятаться, совсем спрятаться, пока не вернулись зеленокутские мужики с отцом Маркианом во главе…

      Поленница была теплой, приятно шершавой, и пахло на дворе, и верно, не так, как в доме – хлевом, молоком, разогретым на солнце деревом, полынью…

      Листик присел рядом, обнял за плечи, гладил теплой рукой по голове. Она поначалу отмахивалась, точно от назойливой мухи, потом перестала. Ах, эльфенок, эльфенок, нехристь лесной, что ты со мной делаешь?

      – Я ж нарочно, Ганка. Чтобы тебя из дому выгнали. Роман черный, злой. Не будет любить тебя, больше не будет. Я буду любить тебя, Ганка. Теперь пойдешь ко мне жить? В землянку?

      Ганка всхлипнула и утерла нос рукавом.

      – Совсем дурак, что ли?

      – Пойдем, Ганка, пойдем… пока они не вернулись, пойдем!

      Ганке вспомнилось, как гнал ее Роман на двор, прямо в лапы страшному троллю, как кричал – «убирайтесь отсюда оба»!

      Она встала, вздохнула, отбросила косу за спину и выпрямилась.

      – Пойдем!

      Не иначе как у эльфенка растет его волшебная сила, и хитрость растет вместе с ней, – заманил он Ганку к себе, в свою землянку, ведет ее по тропинке, ныряет под тяжелые ветки, собирает по пути землянику, подносит ее Ганке на грязной своей ладошке, и вот идет Ганка покорно вместе с ним, а ведь не собиралась… И то, куда ей, Ганке, деваться: потихоньку, исподволь рассорил ее эльфенок со всеми – и с Романом, любимым братом, и с мамусей, и с отцом Маркианом… И уж не сам эльфенок и наколдовал ту злую удачу Роману? А она, Ганка, поверила, а значит, тоже виновата в том, что лежит Роман в душной хате, весь обгоревший, и скрипит зубами, и плохо пахнет…

      Лес стоит зеленый, светлый, тихий, паутина чуть колеблется в воздухе, сверкает на солнце, волшебный лес…

      Вот он, эльфенок, скачет рядом, вприпрыжку. Совсем задурил эльфенок голову бедной Ганке. Будет она теперь лежать рядом с эльфенком на подстилке из папоротника, будет щеголять в венке из красных листьев, забудет людские обычаи, и стыд тоже позабудет…

      – Вот, Ганка, вот, пришли.

      Ганка озирается, точно во сне. Где явь, где кошар… совсем запутал ее эльфенок, сама стала как он, сна от яви не отличает. Вот смыкаются темные ели, вот расступаются, зеленый купол, шатер, моховой пригорок…

      Но нет никакой землянки: развороченная страшная яма, какие-то тряпицы, ветки, влажные, рухнувшие бревна, мокрицы шевелятся, и рядом, ох, рядом такой же развороченный длинный холм, и пахнет влажной землей, и что там торчит из этой земли, что белеет, не кость ли?

      И пахнет повсюду… кровью пахнет.

      – Листик, – говорит Ганка сухими губами, – что же это, Листик? Куда ты меня привел?

      И